Самой большой проблемой для меня как транс* было прийти к согласию со своей верой. Я выросла в Южной баптистской церкви. Самые ранние мои воспоминания связаны с церковью. Она всегда была центром моей жизни.
Не думаю, что церковь наносила мне травму, когда я взрослела.
Я никогда не чувствовала, что меня преследуют или принижают, потому что принимала их теологию. Когда я была ребенком, я ничего не знала о трансгендерности. С раннего возраста я понимала, что чем-то отличаюсь, но у меня не было слов, чтобы объяснить то, что я чувствовала.
Когда я начала осознавать, что не являюсь типичным мужественным американским парнем, я инстинктивно понимала, что об этом лучше никому не рассказывать, но знала, как меня учили в воскресной школе, что могу рассчитывать на то, что Иисус все исправит.
Поэтому я обратилась к теологии Южной баптистской церкви, надеясь, что это поможет. Эта теология говорила, что я чувствую что-то неправильное и что мне надо молиться и просить Бога избавить меня от этого «греха». Я молилась и просила Бога сделать меня «нормальным». Но это ничего не дало. А еще я начала читать Библию и изучать ее.
Я думала, что делаю что-то не так, и поэтому Бог не слышит мои молитвы.
Пока я училась, случилось кое-что интересное. Я поняла, что большая часть того, чему меня учили, не имеет отношения к Библии, что это скорее правила и установки, которые создала церковь.
Я стала ставить эту теологию под сомнение и пришла к выводу, что больше не могу молиться в своей церкви. Я больше не была согласна со многими ее учениями. Если бы я осталась, это было бы лицемерием. Я подумала, что и так уже достаточно грешна, чтобы добавлять к этому еще и лицемерие.
И я ушла. Но в то время у меня все еще был «грязный секретик», и я думала, что это мой самый большой грех, потому что я по-прежнему считала, что мои транс* чувства — это что-то кардинально неправильное.
Я по-прежнему считала, что моя транс-идентичность отделяла меня от Бога.
Я начала искать ответы и пробовала быть в разных деноминациях, но обнаружила, что слишком критически подхожу к их теологии. Также я начала размышлять над тем, почему Бог, как мне казалось, меня не слышит. Так я стала агностиком.
Существовал ли Бог? А если существовал, было ли Ему до меня дело? Я не находила ответов в христианской теологии, которой меня потчевали. Я подумала: может, ответы, которые я ищу, есть у других религий.
Следующие двадцать лет я посвятила изучению мировых религий — всех, начиная от бахаизма и заканчивая зороастризмом. Я была поражена, сколько похожих истин есть в каждой из них.
Также я продолжала смотреть на Христа, и меня все больше удивляло Его послание.
Во время этого духовного и интеллектуального путешествия я также лучше узнала, кто я и что значить быть транс*. Я поняла на интеллектуальном уровне, что могу контролировать то, что я — трансгедерный человек, не больше, чем могу контролировать то, что у меня голубые глаза. Я сказала «интеллектуальном», потому что где-то глубоко во мне, несмотря на то, что я отвергла большую часть теологии, которой меня учили в детстве, жило это сомнение: «А что если они правы?» «Может, я выношу себе приговор?»
Я по-прежнему верила в учения Иисуса и понимала Его лучше, чем когда-либо. Если я права, то почему церкви, которые называют себя христианскими, отвергают меня и выносят мне приговор? Даже после всего этого мне все еще не хватало чувства братства и принадлежности к церкви.
Однажды я поговорила об этом с консультантом. Она сказала, что не все церкви осуждают таких, как я. Она посоветовала пойти в Унитарианскую церковь, потому что они принимали таких, как я. Я последовала ее совету и обнаружила, что они действительно принимают всех людей, каким бы ни был путь их веры. Я решила попробовать унитарианство.
Я удивилась, когда увидел, что они поступают так, как проповедуют, что они принимают меня.
Я присоединилась к этой церкви и начала участвовать в жизни своей конгрегации. Когда нас пригласили сделать программу для Объединенной церкви Христа (ОЦХ), я волновалась. Одно дело – идти в конгрегацию, в которой принимают людей всех верований, и совсем другое – идти в христианскую церковь. Я была приятно удивлена. Там меня приняли с распростертыми объятьями. Я решила прийти туда снова.
Два месяца я собиралась с силами. В тот день, когда я туда пошла, я испытывала страх. В первый раз, когда я была там, я была по приглашению и с друзьями. В этот же раз я шла одна. Я подождала, пока началась служба, и незаметно проскользнула на задний ряд.
Как только я пришла, люди стали подходить ко мне и здороваться. Я подождала, чтобы убедиться, что они не просто отвлекают меня, пока диаконы готовят деготь и перья. Но вроде бы запаха дегтя не слышалось! И я осталась, а потом началась служба.
Служба напомнила мне церковь моей молодости, но без огня и серы. В тот день проповедь была о причастии. В ней я начала слышать такое послание о Христе, какое раньше никогда не слышала. Потом пастор закончила проповедь. Она (да, это была женщина!) стояла перед престолом и простирала руки, говоря: «Это стол Господа, а не наш, и как Иисус не прогнал никого от своего стола, так и мы не прогоняем».
В этот момент я услышала голосок в своей голове: «Добро пожаловать домой, дитя мое».
Тогда я поняла, что все это время думала, что меня больше никогда не примут в доме Божьем и тем более не допустят к причастию. Я зарыдала. Я спрашивала, почему мои молитвы оставались без ответа годами. И тут я услышала: «Я отвечал тебе. Ты молилась, чтобы я сделал тебя нормальным. Я сказал тебе, что я это сделал. А ты была слишком занята, пытаясь доставить удовольствие другим людям, чтобы услышать то, что я говорю».
С того дня, больше семи лет назад, я присоединилась к ОЦХ и активно помогаю в местной церкви и ассоциации. Также я просвещаю людей и группы верующих по транс* вопросам.
У меня нет горечи к церкви моей юности, даже после того, как она в прошлом месяце выпустила резолюцию против трансгендерных людей. Вместо этого я испытываю к ней жалость. Я понимаю, что, когда они читали слова Христа о том, что мы должны возлюбить ближнего своего как самого себя, они никогда не знали окончания этой фразы.
Они так и не научились любить себя.
Их теология говорит им, что они недостойны любви и что они должны себя ненавидеть. Поэтому иногда они указывают на других как на более недостойных любви, чтобы почувствовать себя лучше в своем ощущении никчемности.
Я молюсь о том, чтобы они сначала научились любить себя и однажды смогли пережить ту же безусловную любовь Христа, которую я переживаю каждый день.
Источник: Believe Out Loud от 11 июля 2014 г.
Перевод: Анастасия Иванова, специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему: