Хотим мы этого или нет, но очень многие вещи воспринимаются нами через призму «христианской матрицы», которую многие из нас усвоили из окружающей нас культуры. Несмотря на многие годы официальной советской атеистической пропаганды «душа-христианка» притянула сознание многих из нас к размышлениям о посмертной участи человека (в первую очередь нас самих), о рае, аде, а значит и том, что из себя представляет Бог и чем он не является. Изучаемая в школе классическая русская литература в достаточном объёме даёт сведения всем желающим для того, чтобы эти представления сформировались хоть в каком-то виде. А относительный религиозный плюрализм, относительная свобода проповеди при декларируемой свободе вероисповедания позволила интересующимся свободно углубиться в изучение этих вопросов. Наблюдающаяся последние 16 лет последовательная, а в последние годы весьма агрессивная, клерикализация заставляет даже атеистов отстраивать свои убеждения «от обратного», от того в какого именно Бога они не верят и почему.
Однако, как говорил кардинал Максимос IV «Многие атеисты не верят в того Бога, в которого я тоже не верю». На формирование образа Бога в которого мы верим или не верим влияет множество факторов. Богословие вообще, также как и многие другие виды знания, во многом формируется исходя из того опыта, который проживает каждый из нас индивидуально, а также коллективно, как различные сообщества. Поэтому, в конечном итоге, оказывается, что христиане даже принадлежащие к одной конфессии могут верить в разного Бога. И, соответственно, отвергать образы Бога других христиан. Интересный опыт размышлений об этом представлен в тексте Хуана Ариаса «Бог, в которого я не верю», где он пытается сформулировать в немногочисленных простых словах свою веру для своих неверующих друзей.
В этом смысле книга Роба Белла мною рассматривается как такая же попытка автора в простых словах сформулировать, в какого Бога не верит он. Только здесь в качестве адресата выступают христиане. Сам Белл принадлежит к традиции американских евангельских христиан – движение, которое получило своё распространение в 18 – начале 20 века в Великобритании и США и, в действительности, объединяет представителей многих протестантских деноминаций. Однако, на мой взгляд, эта книга будет интересна представителям и других христианских конфессий, в том числе православным и католикам.
На самом деле, для меня удивительно, что эту книгу решили издать в России и не кто-нибудь, а издательство «Эксмо». Книга «Любовь побеждает» по-английски вышла ещё в 2011 году и сразу же стала самой обсуждаемой христианской книгой. После выхода этой книги Беллу пришлось оставить должность пастора в основанной им мега-церкви – в его церкви разразился скандал: часть прихожан вышла из церкви, поскольку в описываемом образе Бога, в которого не верит Белл, они узнали образ Бога, в которого верят они сами. На Белла обрушились с критикой бесчисленные рецензенты от традиционного евангельского христианства, которые обвинили его во многих ересях. Тем не менее, по итогам 2011 года журнал Time включил Белла в список 100 самых влиятельных людей мира. Сейчас Белл не является пастором какой-либо церкви, но продолжает выступать, писать книги, музыку, снимать фильмы и проповедовать о том, что любовь побеждает.
Нужно отметить, что русскоязычные рецензенты приняли книгу Белла в основном благоприятно. Это касается и рецензии Алексея Маркевича, опубликованной в Вестнике Московской богословской семинарии ЕХБ и заметок (части 2, 3, 4) Максима Антонеко . Были, конечно, переведены на русский язык несколько критических рецензий с английского. Но, видимо, до русскоязычных евангельских христиан, эта книга так и не дошла, поскольку, если бы дошла, то, скорее всего, появились бы тексты и русскоязычных авторов, которые бы клеймили Белла как еретика.
Чем же вызвала недовольство книга Белла со стороны его американских коллег? Почему тот образ Бога, который нарисовал Белл в своей книги оказался не близок части американских евангельских христиан?
Книга Белла хороша тем, что он ставит очень серьёзные богословские вопросы простым языком. Не нужно быть магистром богословия, для того, чтобы понять то, о чём пишет Белл. В общем-то даже бакалавром богословия не обязательно быть, для того, что бы услышать ту весть, которую провозглашает Белл. Например эту: «Любовь Иисусова побуждает нас подвергнуть сомнению некоторые известнейшие рассказы об Иисусе. Например, многим людям внушают, будто немногочисленные избранные окажутся в приятном и мирном месте – на небесах, — а всё остальное человечество будет вовеки корчится в адских муках и пусть не надеется на что-то лучшее. Это убеждение насаждали как основную истину христианской веры, усомниться в ней – всё равно что отвергнуть Иисуса. Но это убеждение – ложное, ядовитое, оно препятствует распространению истинной вести о любви, примирении, прощении и радости. Той вести, в которой отчаянно нуждается весь наш мир».
Белл предлагает своему читателю честный разговор о Боге и перед лицом Бога. И в этом разговоре сам Белл практически не даёт своих личных ответов, он в основном задаёт вопросы. Те вопросы, которые задают себе многие христиане и те, кто критикует христианство. Более того, Белл и не претендует на оригинальность: до него практически все эти вопросы уже неоднократно были заданы (например, Джоном Робинсоном в книге «Быть честным пред Богом»).
В первой главе Белл размышляет о том «Есть ли у Бога предпочтения?». Начинает он эту главу с размышлений над вопросом действительно ли «на небеса» попадают лишь немногие, а большинство остальных людей, которые были созданы Богом, попадут в ад? И в процессе размышлений над ним приходит к другому, более фундаментальному вопросу: неужели благая весть, которую принёс Иисус – это то, что самое главное – это попасть в какое-то другое место после своей земной жизни? «Если среди христиан распространится такое понимание благой вести Иисуса,… то пусть миллионы людей голодают, живут в нищете, пусть истребляются ресурсы планеты и Земля загрязняется. Повсюду распространяются недуги и несчастья, а христианам до этого и дела нет» — пишет Белл.
И Белл предлагает отвергнуть таких Иисусов, именем которых творится зло, несправедливость здесь, в земной жизни или которые будут творить несправедливость определяя людей на «вечные мучения» только потому, что они не имели возможности «правильно помолиться» или услышать благую весть от «правильного миссионера». И далее в этой главе Белл рассматривает один за другим те «пути спасения», которые предлагают различные христианские церкви. Нет, он не даёт ответов. Но задаёт вопросы.
И эти вопросы приводят нас ко второй главе – главе о рае.
Обычно рай для христиан – это где-то не здесь и «там будет всё по-другому». И это «там» и «по-другому» — это всё в какой-то «вечности».
Но, говорит Белл, Иисус чаще говорит о том, как «войти в жизнь» (например, в притче о богатом юноше Мф. 19,17). «Когда тот человек спросил о «вечной жизни», он интересовался отнюдь не тем, как попасть на небеса после смерти. Ни молодого богача, ни Иисуса этот вопрос не волновал. Потому-то Иисус и не брался объяснять людям, «как попасть на небо». Не затем он пришёл».
И дальше Белл вписывает проповедь Иисуса в традицию проповеди пророков о наступлении «века грядущего» ни где-нибудь в другом месте, а здесь, на Земле. Об этом писали Исайя, Иезекииль, Амос. И мир этот – «Чрезвычайно сложная, проникнутая взаимосвязями, разнообразная реальность, в которой не утрачивается личность и самосознание – индивидуальность принимается и празднуется в целом. Расширяясь, это единство вбирает в себя всё больше и принимает все ошеломительные уровни многообразия. Расисту этот мир не понравился бы». (От себя добавлю: мне кажется, что этот мир не понравился бы и гомофобу).
В этом смысле Белл возвращает читателя к традиционному прочтению текста пророков и помогает читателю снять со слов Иисуса все те более поздние наслоения христианской мифологии о потустороннем мире, которые были чужды самому Иисусу.
И далее Белл продолжает эту археологию текста: «Соучастие человека необходимо. Иисус и пророки твердят: с начала времён Бог ищет себе помощников, людей, которые всерьёз воспримут возложенную на них Богом ответственность – печься о земле, с любовью заботиться друг о друге. Эти люди возложат свои упования на Бога, который никогда не оставит своё творение».
То, что пишет Белл оказывается укоренёнными в Писании учениями. Но забавным оказывается то, что в этой части – «рай на Земле» — это учение похоже на то, что проповедуют Свидетели Иеговы. Но это, пожалуй, единственное сходство между учениями Белла и учением «Сторожевой Башни».
Белл продолжает:
«Иисус учил,
И все пророки учили,
Вся иудейская традиция говорит о том –
И Иисус жил в ожидании того, —
Что наступит день, когда небеса и Земля станут едины.
Наступит день, когда воля Господня исполнится на Земле,
Как сейчас она исполняется на небесах.
День, когда Земля и небо станут едины».
Почему Белл так подробно останавливается о том, что такое небеса? Он отвечал на это в первой главе, продолжает пояснять это и во второй главе: «Наше представление о небесах напрямую сказывается на том, как мы распоряжаемся своим временем и силами в этом веке… Зачастую люди, всё время толкующие о небесах как о посмертной награде, даже не вспоминают о том, что небеса нужно привести на землю прямо сейчас, а ведь именно об этом учил нас молиться Иисус: «Да будет воля Твоя и на земле, как на небе». А те, кто призывает помочь страдающим здесь и сейчас, порой вовсе не говорят о посмертном пребывании в раю».
Не поэтому ли Иисус говорит «блаженны миротворцы»? Не поэтому ли Иисус постоянно призывает «творить волю его» и уподобляться ему в творении воли Пославшего его? Не поэтому ли Иисус говорит о том, что «вера без дел мертва»?
И Белл выражает это в принципе: «Этика обуславливается эсхатологией».
«Если вы думаете, что вас отсюда эвакуируют куда-нибудь в другое место, так чего уж трудиться ради этого мира? Верное представление о небесах не уводит нас от мира, оно требует, чтобы всерьёз занялись нынешним днём в предчувствии будущего, когда на земле всё станет так, как сейчас на небе».
Земля – не временное место, не просто «юдоль скорби и печали». И мы здесь не оставлены Богом на страдания. Мы здесь для того, чтобы принимать участие в «бесконечной радости соучастия в продолжающемся творении мира». Бог верен своим словам, сказанным людям в книги Бытия: мы поставлены владычествовать над Землёй, т.е. царствовать – «активно участвовать в упорядоченном творении. Мы были созданы исследовать и открывать, учиться и творить, придавать форму этому миру и всячески им заниматься».
И, конечно же, стремясь следовать этому, мы будем изменяться, мы будем преображаться. И на это требуется время, ведь это не просто, поскольку Иисус нас призывает к тому, «чтобы наши сердца преобразились, и тогда мы вместим в себя небеса».
Но у каждого из нас свои препятствия для того, чтобы с нами это произошло. У богатого юноши этим препятствием было богатство, «для других – заботы, стресс, гордыня, зависть и так далее». В пределе – невозможность любить и принять других.
И здесь Белл переходит к третьей главе «Страшный-страшный ад». Действительно ли ад является местом вечных мучений? Ведь в Библии ясно написано, что это место, где будет «плач и скрежет зубов»! Но, что имел ввиду Иисус, когда говорил эти слова? Здесь Белл опять продолжает свою археологию библейского текста.
Для начала он рассматривает во что верили авторы Еврейской Библии. И здесь Белл не говорит ничего нового: авторов Еврейской Библии не интересовало посмертное существование, их «куда больше интересовала этика и эта жизнь, как её следует прожить».
Но как же мы можем помыслить ад?
Белл обращается к собственному опыту:
«Помню, как я прилетел в аэропорт Кигали (Руанда) в декабре 2002 года и поехал на машине в аэропорт. На обочине стоял парнишка лет десяти-одиннадцати – без руки. Рядом другой – у него не было ноги. Третий проехал мимо в инвалидном кресле. Проехав всего несколько километров, мы насчитали с полсотни таких изувеченных подростков. Проводник пояснил: в племенных войнах лучшим способом наказать врага считается отрубить мачете руки или ноги его детям – пусть живёт и видит годами перед собой напоминание об этой расправе.
Верю ли я в ад в буквальном смысле слова?
Ещё бы.
Это же не метафорические руки-ноги. Настоящие».
И в этом Белл также неоригинален. Однако от этого эти его слова не теряют своей актуальности. Но даже наоборот, они становятся ещё более актуальными. Актуальными именно сегодня, в современной Америке, Руанде, России. По всему миру, где есть социальная несправедливость, угнетение, дискриминация, голод, бедность, насилие.
Именно об этом, по мнению Белла, учил Иисус:
«Одна из важнейших тем Евангелия от Луки – тот социальный переворот, начало которому положил Иисус. Происходит революция, прежние иерархии, понятия о чистом и нечистом, грешнике и праведном, высшем и низшем, опрокидываются. Через Иисуса Бог творит всё новое, призывая всех людей к солидарности и сочувствию. Все мы – братья и сёстры. Все равны – все дети единого Бога, у которого нет лицеприятия».
Многие и многие фундаменталисты исторически выступали против Социального Евангелия, потому что они считают, что «это евангелие самопомощи, а не помощи от Бога». Но многие другие христиане продолжают говорить о необходимости изменения именно социальной сферы. И Белл продолжатель именно этой традиции. Он замечает: «Многие люди больше переживают о том, что другие попадут в ад после смерти, и не замечают многочисленных адов здесь и сейчас, а те, кого волнует ад на земле, обычно менее всего тревожатся по поводу ада после смерти».
А дальше в этой главе Белл размышляет о том возможно ли спасение из потустороннего ада (если он, всё-таки, существует). И это важно, что Белл размышляет об этом в своём тексте. Подчеркну: размышляет, но не даёт окончательного ответа – он не хочет показаться однозначным приверженцем универсализма. Однако его вопросы, логика его размышлений не оставляет сомнений: традиционный образ ада как место вечных мучений грешников Белла не сильно устраивает. Этому он посвящает четвёртую главу «Есть ли у Бога проблемы со всеми нами?».
«Авторы Писания упорно напоминают нам о том, что мы все – одна семья. Общее перевешивает все различия племени, языка, обычаев, верований и религий. Потому Господь и хочет чтобы «спаслись все люди» (1 Тим. 2,3). История мира – это рассказ о любви Отца к детям. Эта любовь ищет и преследует, творит, соединяет, связует. Эта любовь движется навстречу любимому, обнимает его и неустанно, любой ценой, стремится к воссоединению».
Но Белл подчёркивает, что ад или рай, здесь на земле или «там, в потустороннем мире» – это выбор человека. Бог не навязывается и не заставляет никого однозначно принять «мир любви, радости и мира».
«В последних главах Откровения мы читаем, что врата нового мира «никогда не закроются». Деталь вроде бы незначительная, и мы не должны чересчур цепляться к деталям и конкретным образам, потому что при слишком буквальном истолковании можно упустить из виду истину, однако всё же ворота закрывают для того, чтобы кого-то удержать внутри, а кого-то не впустить. Если ворота нового города никогда не закрываются, то люди свободны входить и выходить из него».
В последующих главах Белл продолжает размышлять и о том, как побеждают смерть, о рае, и об аде, о том, как смотреть на другие религии и о том, как Бог видит и рассказывает нашу историю.
Безусловно, Белл провокационен для тех, кто хочет усмотреть в его тексте провокацию. Безусловно, текст Белла может стать соблазном для тех, кто хочет увидеть в его тексте соблазн. Но также, безусловно и то, что текст Белла освобождающий для тех, кто ищет освобождения от токсичных учений.
«Иисус наглядно показывает как легко деструктивные и свирепые представления о Боге институализируются – в виде церквей, систем, идей. Нельзя закрывать на это глаза. Иные церкви вовсе не помогают людям приникнуть к источнику жизни – они сами высасывают из человека жизнь, пока не выпьют его досуха. Их Бог – лобный, требовательный Бог-рабовладелец, и эта религия превращается в систему «менеджмента грехов», направленную на то, чтобы избежать Господнего гнева, подкарауливающего за каждым углом – каждую мысль, каждый грешок.
Мы формируем нашего Бога, а потом Бог формирует нас».
Именно поэтому так важно, что образ Бога, который описывает Белл – иной. Именно свидетелем этого иного образа Бога Белл и является.
«Я рассказал вам об этом, потому что верю в неизменную Божью любовь как динамическую, развивающуюся во времени реальность, верю, что каждого из нас постоянно зовут довериться, принять, поверить, испытать эту любовь».
«Наше дело – довериться.
Все уже на пиру.
Небо и ад,
здесь,
сейчас,
вокруг нас,
на нас,
внутри нас».
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему: