1. Сказать, что инициативы Дмитрия Медведева по введению религиозного образования и армейского священства стали неожиданностью, пожалуй, нельзя. То, что не мытьём, так катаньем, РПЦ МП добьётся введения пресловутого курса «Основы православной культуры» (ОПК) и института военного духовенства, было ясно давно. «Закон Божий» в школе и священник в армии – это основополагающая формула Русской Церкви. На ней держалась Церковь в русской империи как её идеологическое основание. Она же – фундамент той «православной цивилизации», которую мы сегодня начинаем строить взамен неудавшегося коммунистического общества.
Инициативы «религиозного дня» Медведева разрешили, таким образом, давно «зависшие» недоумения. И разрешили, на мой взгляд, не самым худшим образом. И то, что решение принято непосредственно волевым нажимом президента, говорит, скорее, в его пользу. Во-первых, Медведев предпочитает действовать открыто (впрочем, иначе действовать уже и невозможно – тема слишком болезненна, как открытая рана). Но, во всяком случае, поставлена точка… ну, скажем, точка с запятой, а определенность в таком деле всегда лучше неопределенности.
Во-вторых, озвученный Медведевым образовательный компромисс – наименее конфликтный из предлагавшихся ранее. Последним по времени предложением РПЦ МП, если мне не изменяет память, было введение раздельного обучения религии в школе: отдельно для православных, мусульман, иудеев и атеистов. Версия Медведева оказалась более мягкой: к выбору, помимо светской этики, допущена также история религий; священники от школы однозначно отлучены; выбор признан неизбежным и добровольным. Сама инициатива была обозначена словом «эксперимент», и окончательное решение по ней отложено условно на три года. Медведев, таким образом, раздал всем сестрам по серьгам, постаравшись свести к минимуму возможное раздражение. Однако дело, как бы то ни было, сделано.
Всё вышесказанное говорит о том что: а), мнение общества всё-таки оказывает на власть хоть какое-то влияние; б) власть не способна на «скачок сознания», на решение, которое снимало бы проблему, действительно решало бы её, а не спускало бы на тормозах максимального (и в высшей степени дорогостоящего) компромисса; и, наконец, с) «православную цивилизацию», как бы то ни было, мы всё-таки строить будем.
Что, в свою очередь, говорит, во-первых, об исчерпанности творческого потенциала власти; а во-вторых, дает осторожную надежду на то, что наше сползание на дно безумия будет не столь стремительным.
2. Теперь о практических результатах инициатив. Прежде всего, речь, конечно, идёт о непомерных затратах средств и сил. В каждой школе должны появиться от трех до семи новых специалистов! И всем им надо платить зарплату, а предварительно – выучить.
А полковое священство? Ничего плохого в священниках в армии в принципе, конечно, нет. Священник должен быть везде, где существует экзистенциальная ситуация, где человек находится на грани жизни и смерти. И, в конце концов, армейское священство – повсеместная мировая практика. Но ведь мы, как-никак, самобытная страна! В мировой практике не было и семидесятилетнего эксперимента по перемалыванию ста миллионов душ в мясорубке идеологии. И будущие полковые священники выходят отнюдь не в чистое поле, – они заступают, по сути, на место политруков. И их будущая роль подразумевается та же – исполнение необходимых государственных ритуалов, плюс ретрансляция решений партии и правительства. В системном же плане институт полкового священства открывает новое необъятное поле для безграничной коррупции.
Всё, в конечном счете, будет зависеть от личности священника. Но тотальный пресс бюрократической системы вряд ли позволит выдвинуть лучших. Да и время безнадежно упущено. Взлет православной романтики пришелся на революционные 90-е, когда в православие приходили действительно люди, готовые идти и в бой и в забой. На сегодняшний день система их уже переварила, сломила, а кого не смогла – выплюнула. Сегодня в семинарии приходят в основном те, кто понял – попы ничего не делают и живут при этом сыто и припеваючи. И это – тот самый цемент, которым власть надеется скрепить кирпичики нового государства?
Но главный груз политических игр взрослых ложится, конечно, на плечи детей. К их и без того сумасшедшей нагрузке добавляется новая – и какая! Во-первых, обучение религии (vs атеизму) забирает очередные часы. У кого? У многострадальной литературы? Во-вторых… Я, честно говоря, содрогаюсь, представив себе условный класс, разбредающийся на два-четыре часа в неделю по шести комнатам (четыре религии плюс две светские дисциплины), где детям промывают мозги шестью разными растворами мировоззрений!
Не будем предвосхищать события, дождемся итогов «эксперимента». Но спросим себя: не есть ли все это закладывание фундамента нового общества – общества столкновения цивилизаций? И это только начало. Страшно представить, оглядываясь в прошлый, ХХ век, каких жертв может потребовать строительство очередного нашего «светлого завтра».
И, содрогаясь от возможных результатов этого «эксперимента», не перестаешь удивляться: на какие жертвы приходится идти власти, уступая давлению РПЦ МП, какие колоссальные средства бросать в топку (в нищей, надломленной кризисом, стране) ради того, чтобы получить в итоге расслоение общества по мировоззренческому принципу и готовое ментальное поле для гражданской войны…
Есть, правда, надежда, что через три года даже Медведеву станет ясно полное фиаско всех его идеологических заигрываний с РПЦ МП. Но преподавание религии в школе и институт полковых священников уже сегодня связывают государство и Церковь надежными узами, которые легко могут обернуться общими кандалами. И к тому времени, когда иллюзии развеются, Церковь и государство окончательно срастутся, станут сиамскими близнецами с общей кровеносной системой. И перед какими проблемами власть и общество окажутся тогда?
3. Но критиковать легко, а что я сам-то могу предложить? Что ж, попытаюсь ответить, предвосхищая возможный вопрос. Самым оптимальным выходом, на мой взгляд, было бы не пускать религию в школу вовсе. Спокойней от этого стало бы всем – детям, родителям, власти, и, в конце концов, обществу. Понятно, однако, что в парадигме «православной цивилизации» это уже невозможно. И значит – приходится идти на жертвы.
Но я умиляюсь, слушая Федора Бондарчука, который рассуждает о введении религиозного образования: «В последнее время я часто бываю в монастырях и храмах, посещаю школы при церквях, и я должен сказать, что дети там сильно отличаются от остальных – они менее агрессивны, с большим уважением относятся к родителям, старикам, немощным, у них сильнее развито чувство сострадания. Мне кажется, основы религии могли бы притушить вспышки национальной неприязни, которые все чаще возникают в обществе. Основные постулаты всех религиозных конфессий работают на основах добра и блага человечества. Так что в любом случае введение такого курса в школах – это хорошо»
Откуда он всё это взял? Где он мог такое увидеть? На планете Саракш что ли? Но есть и другие наблюдения. Дети в церковных школах (если там действительно хорошо поставлено воспитание, а не пущено все на самотёк, что оказывается лучше всего) научаются, как правило, утонченному фарисейству. И очень часто там, где появляется религия, – кончаются этика, культура, терпимость, мир. Не надо далеко ходить, чтобы в этом убедиться. Достаточно вернуться на пару недель назад и оценить количество рвотных масс, извергнутых религиозным чревом в ответ на слова архиепископа Илариона о Сталине.
О чувстве сострадания и национальной приязни лучше вообще промолчать. Но чтобы избежать превращения мозгов в яичницу с последующим растеканием их по мировому древу, нужно понять, наконец, что религия в наши постмодернистские времена всеобщей шизофренизации сознания – вещь крайне неоднозначная и взрывоопасная (неужели это надо ещё кому-то доказывать после Беслана и 9/11?) Что, когда она не зиждется на культуре и этике, она становится главным источником расслоений, национальной вражды, жестокости, агрессивности, аморальности и глупости (достаточно взглянуть, опять же, на организации вроде «православных граждан» и деятелей «политического православия»; в исламе этого добра ещё больше, просто пока он не дошёл до школы, оно не так заметно).
И сегодня нам нужна вовсе не религия, упаси Боже, разделяющая людей, подменяющая совесть идеологией, (неслучайно, наверно, на следующий день после «дня религии» Медведева телеканал Россия повторил показ одиозного фильма архимандрита Тихона Шевкунова «Гибель империи», – достойного преемника геббельсовской пропаганды), а этика и культура, главным врагом которых религия, как правило, и является. «Во имя Пушкина убивать нельзя, а во имя «Типикона» очень даже можно», – заметил как-то протоиерей Александр Шмеман.
Что можно было бы сделать для этого в школе? Мне кажется, выходом мог бы стать единый центральный культурологический курс, пронизывающий всю систему школьного образования, проходящий через всю школьную программу. Курс, который начинался бы в младших классах со знакомства с местной культурой – села, города, региона, постепенно вбирал бы в себя культуру республики, страны, и завершался бы знакомством с богатством мирового культурного наследия. Свободный, интересный, творческий курс, с походами в музеи, поездками в театры и кино (и монастыри, разумеется, тоже), в рамках которого могли бы существовать и уроки этики, возможны были бы встречи со священниками (а также муллами, раввинами, пасторами и т.д). Несколько фраз об этике и несколько подобных встреч принесли бы, думается, пользы больше, чем целые программы этического и религиозного воспитания. А сколько по-настоящему творческих перспектив и возможностей подобный курс открыл бы, сколько креативных творческих людей он мог бы привлечь? И для задыхающейся сегодня отечественной культуры он мог бы стать настоящим спасением, приобрети он, скажем, статус национального проекта.
Но кому все это нужно? «Православная цивилизация» предполагает лишь сакрализацию бюрократии, идеологизацию общества и геополитическое противостояние в мире. А принцип «разделяй и властвуй» – надежней и проще, чем пробуждение творческих сил народа, его социальной активности и инициативы…
Всё-таки прав о. Александр Шмеман, выведший емкую и безупречную формулу: Христианство – есть суд над религией. Очередную фазу этого исторического суда и открывает, судя по всему, день религии Дмитрия Медведева.
3 августа 2009 г.
Источник: Портал Credo.ru