Книга Бытия начинается со слов: «В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.»
Слово «бездна» на иврите — техом, «бездна бездн». Но не только — это еще и слово, родственное слову «Тиамат» — имени вавилонской Богини творения. Из бездны начинается мир. Бог создает из техом. Земля воплощается из Тиамат. Танцующая Богиня Вавилона синкретически переплетается с историей творения, настолько важной для христиан и иудеев. Это может быть страшно, или прекрасно, или — как и хаотическое тело Тиамат — и страшно, и прекрасно одновременно.
Я заинтересовалась этой богиней, путешествуя по Ближнему Востоку. Там я видела барельефы с ее танцующим телом: глазами, наполненные гневом; руки, простертые для защиты ее детей; змеи-целительницы, падающие из складок юбки; широкое тело, которое раскалывается, чтобы земля, и жизнь, и все творение могло возникнуть, могло быть. Эта картина преследовала меня.
Потом я прочла книгу Кэтрин Келлер (Catherine Keller) «Лицо Бездны: богословие воплощения«. В ней деконструируется ужас этой истории, а на его месте конструируется гибельной красоты Тиамат/Техом.
Моя интерпретация и выбор художественных средств во многом основаны на этой книге.
Вавилонский миф и Библия
Келлер рассказывает о том, что в вавилонском мифе творения — Энума Элиш — Тиамат представлена как вечно яростный морской монстр, мать, которую убьет собственный ребенок — Мардук, великий воин. До того как воинственный миф демонизировал Тиамат, ее считали матерью всего человечества, всего создания, родительницей мира.
Келлер задается вопросом о том, как религия нашла способ демонизировать богиню и все еще считать ее родительницей всего сущего. История творения в Энума Элиш вкратце такая.
Тиамат и ее партнер, Апсу, создают детей. Апсу кажется, что дети слишком шумные, и он не может отдыхать. Он хочет уничтожить детей, чтобы поспать. Тиамат злится (и правильно делает, добавит женщина с опытом материнства). Апсу призывает второе поколение на помощь.
Тиамат злится настолько, что начинает рожать монстров.
Мардук, ее сын, становится великим воином, который убьет Тиамат. Он создает злой ветер и выпускает его на нее. Поскольку ее рот открыт в крике, она глотает ветер, он наполняет ее живот в пародии на беременность. Когда она широко открывает рот, Мардук выпускает стрелу ей между губ, и стрела разрывает Тиамат напополам. Из ее тела Мардук создает космос.
Та, кто родила их всех, становится мученицей ради их существования. Из ее тела появляется все, что есть. Эта история переворачивает с ног на голову концепцию творения из ничего.
В этом мифе многое похоже на нарратив Библии. Пустынная и безвидная земля может отсылать к растерзанному телу Тиамат. Некоторые утверждают, что Дух Божий — точнее, «ветер от Бога» — который носился над бездной, и есть ветер, который использовал Мардук. Но Келлер также напоминает, что Дух Божий еврейской Библии никогда не является злой сущностью. Это нечто, дающее жизнь, доброе и феминное.
И Тиамат, и техом — слова женского рода, обозначающие феминное. И руах — то, что переводится как Дух Божий — тоже.
Келлер утверждает, что воплощение Тиамат как техом еврейской Библии — искусная пародия на вавилонский миф о творении из хаоса. Ее мысль лучше изложить развернуто:
В размышлениях о Тиамат мы можем найти подсказки для толкования, которое позволит ей жить: ей, первоначальному творению, в котором буйствуют ее дети, где новое дается высокой ценой; тело, которое убили и которому заткнули рот, чтобы новому порядку не приходилось доказывать свое право на существование? Такое толкование техом, основанное на памяти о мертвой богине, которой никто не поклоняется, говорит о том, что воды хаоса не всегда были мирными. Тексты о творении начинают описывать вселенную, полную болезненного шума. Такое толкование научит нас тому, что беспорядок нельзя устранить без убийства — хотя у этого состояния и есть свои побочные эффекты. Если мы будем читать начало Библии как пародию на вавилонский миф о творении, мы восстановим в правах Тиамат-примирительницу и обличим воина — архетип, который занял ее место в авраамических традициях.
Гетеронормативность творения?
Кто знал, что в традициях, которые так часто оставляют женщин позади, которые используют нарратив книги Бытия, чтобы угнетать их, есть эта смелая и дикая богиня? Кто знал, что в истории творения, которую христиане и иудеи используют, чтобы утверждать господство над землей, есть вавилонская Тиамат? Что интересно, Келлер говорит о том, что гетеронормативный роман между женщиной-Тиамат и мужчиной-Апсу должен быть расширен.
И в книге Бытия это становится возможным.
Имхулу — злой ветер, «оплодотворивший» Тиамат в вавилонском мифе — мужского рода. Но ветер Бога, носившийся над Тиамат — руах — женского. В таком случае, сексуальный элемент истории творения происходит между двумя женщинами. Из хаотичного и ветренного союза двух феминных существ происходит мир. Никакой гетеронормативности нет. Вместо этого хаос техом и руах порождает мир.
Тиамат учит нас тому, что лежит под поверхностью текста, если мы отважимся на глубокое чтение, на чтение глубин. На моей иконе океаническое чрево Тиамат рождает землю.
Я пишу Тиамат с распростертыми руками, которые накрывают всю землю и всех ее детей. Волосы богини развеваются, а ее сердце взывает к нам:
Из глубин внутреннего хаоса
Она простонала
И породила бытие…
Из нее вышла земля
Которая окутывает и раскрывает жизнь любовь
Навечно
Тиамат учит не только тому, что лежит под поверхностью, что спрятано, что омыто дыханием Бог(ини).
Она напоминает, что жизни, любви и процветания нельзя достичь победой над хаосом. Они лежат внутри него, а не вне.
В чреве мира, в соленых водах хаоса, в глубинах между двумя женщинами — техом и руах — лежат жизнь, любовь и вечность.
По материалам Believe Out Loud от 14 июля 2017 года
Другие иконы Анджелы Ярбер на сайте «Иконы святых женщин»
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему:
Следите за нашими новостями!