Целый день я ходила по остаткам церквей и христианских кладбищ, сожженных и разоренных бомбами Аль-Каиды и Исламского Государства.
Теперь напротив меня сидит Ахмед Надер (псевдоним). Он нервничает, хотя мы встретились в секретном месте, которое согласовывали несколько недель. Надер постоянно просит меня подтвердить, что никто нас не подслушивает. Он потеет.
Надер, житель Адена, регионального центра юга Йемена, перешел в христианство из ислама почти два десятка лет назад. Еще он гей.
«Я хочу, чтобы в йеменском обществе меня видели не как только гея, только христианина», — говорит он, посматривая в окно. — «Я человеческое существо, я личность. Мне хочется, чтобы меня видели так».
В Йемене гомосексуальность запрещена законом и карается смертью. Такие жители Йемена как Надер оказались в ловушке, и на них не обращают внимание международные СМИ и институты. Когда здесь разразилась война, все посольства закрылись, и ему некуда обратиться за помощью.
Надер и другие местные рассказали, что за последний год в Адене было убито 14 геев. Надер утверждает, что большинство были убиты террористами, у которых до вступления в террористическую организацию были сексуальные и романтические связи со своими же будущими жертвами.
Республика Йемен была основана в 1990 году, когда объединились южная и северная части будущей страны. Те немногие христиане, наследие британского правления и социалистического периода, подвергались угрозам. Потом, когда к власти пришли фундаменталисты-салафиты, большинство предпочли покинуть страну. В 1994 году началась война между севером и марксистко-сепаратистским югом. В последующие годы южане постоянно воевали за автономность и право на самоопределение.
Потом, два года назад, хуситское ополчение захватило Аден. Хотя хуситы были вытеснены южным сопротивлением и проправительственными войсками, с тех пор, по утверждению Мари-Христин Хайнце (Marie-Christine Heinze), президента Центра прикладных исследований по партнерству со странами востока (CARPO): «Аден борется с огромными проблемами в области безопасности. Салафитское ополчение контролирует некоторые части города, в то время как Аль-Каида и Исламское государство (террористические организации) также пытаются утвердить свой контроль над южным Йеменом».
Родители Надера были мусульманами — одними из многих либеральных жителей Адена, которые признавали христианские праздники, пили алкоголь и не требовали от женщин покрывать головы. Потом, когда в 1994 году началась война, режим Салеха объявил южан «неверными», и радикальный исламизм быстро сменил религиозную толерантность.
Надер подвергался давлению, иногда даже избиениям, за то, что не ходил в мечеть. Он начал сомневаться в религии, которую выбрали за него. «Я верил, что Бог везде», — говорит он. — «Что не нужно ходить в мечеть, чтобы молиться».
Надер говорит, что его всегда привлекало христианство. Он вырос в эпоху, когда христианство принималось, и вокруг были христиане. потом он узнал, что его предки — христиане, эмигрировавшие из Индии в восемнадцатом веке и уже гораздо позднее принявшие ислам.
Он решил перейти из ислама в христианство. Он не крещен, но часто молился в одиночестве еще когда был в раннем подростковом возрасте. Об этом знали в семье, об этом знали его друзья. Его редко принимали, а школьный учитель религиозного образования — салафит — говорил, что Коран учит ненавидеть христиан и евреев.
Родители Надера умерли, когда ему было ближе к тридцати. Ему не позволили войти в мечеть, чтобы помолиться, и запретили приходить на похороны. Он даже не знает, где похоронена его мать.
В то же время аль-Каида уничтожала кресты на кладбищах и сожгла последние две церкви в Адене.
Жизнь Надера рушилась: дядя попытался отобрать дом его семьи, Надера уволили, отношения с бойфрендом рушились. Однажды он попытался покончить с собой.
У Надера не было отношений с мужчинами, пока его возраст не приблизился к тридцати. На левой руке он носит обручальное кольцо, которое крутит, когда ему тревожно.
В арабской культуре серьезные отношения быстро заканчиваются свадьбой. В жизни Надера было уже четыре таких случая. Конечно, не было никакой церемонии, но он обменивался кольцами с партнерами. Самые длительные отношения у него были с мужчиной из Саудовской Аравии. Они продлились три года. «Брак был союзом любви, общения, понимания», — говорит он. — «Секс никогда не был для меня главным приоритетом».
Сейчас партнер Надера — мусульманин, который принимает религию Надера. Так было не всегда: первые два партнера не принимали его веры. Бывший бойфренд, который сейчас мечется между Аль-Каидой и гомосексуальностью, все еще звонит Надеру и предлагает заняться сексом. Надер сразу отказывается — риск слишком велик.
Надер утешается в религии. Он говорит: «Иисус создал меня таким, какой я есть. Иисус никогда не говорил убивать геев или изгонять их. Иисус призывает нас любить. Он пожертвовал жизнью ради нас всех, вне зависимости от наших качеств. Он принимал пьяниц, убийц — всех. Он жил среди людей и никого не дискриминировал».
После нескольких нападений, Надер больше не говорит о том, что он христианин и скрывает свою сексуальность. Он показывает шрамы на левой щеке — результат одной из атак, от которой он чуть не погиб. Воспоминания о нападении все еще преследуют его. Он говорит: «Если бы меня спросили о вере, я бы не отступился. Но у такой позиции были свои последствия».
После нападений, Надир стер Библию с телефона и избавился от розария. Он не молится вслух или делает это в большой тайне. «Я молюсь, когда сложно», — говорит он.
После преследования, угроз и нападений Надер хочет покинуть Йемен. «Я хочу жить в месте, где я смогу исповедовать свою религию, быть геем без последствий, быть художником», — говорит он.
Но если у него будет возможность переехать, он все равно будет сомневаться. «Я боюсь, что у меня отберут паспорт, страну и семью», — говорит он. — «Я не смогу вернуться, не смогу поддерживать братьев и сестер».
Сейчас ему приходится участвовать в мусульманских практиках. Он боится, что его убьют, если он не будет этого делать. «Я чувствую себя слабым, преследуемым. Бог знает, что если меня заставляют что-то говорить — это не предательство. Но мне все равно больно».
Надер остается глубоко убежденным христианином, пусть и втайне. Он часто говорит о любви и мире, о том, что только те, кто без греха, могут бросить камень. Он говорит: «Судит только Бог, а не люди. Бог уже умер за этих людей, он простил их. Как я могу не прощать?»
По материалам Narratively от 28 февраля года
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему: