Недавно я рассказывал свою историю в местной организации. По крайней мере некоторые из тех, кто пришел послушать, были верующими. Когда настало время задавать вопросы, люди, как всегда, занялись апологетикой.
Для тех, кто не знаком с этим термином. Апологетика — обоснование веры в контексте конкретных проблем (например, гомосексуальности или трансгендерности), и защита этого обоснования, основанная на Писании, за или против людей и действий. Обычно при этом подробно исследуются отдельные стихи из Библии.
Раньше я уже писал, что фундаменталистское христианство — карточный домик. Каждый кусочек веры строится (хотя и условно) на других кусочках. То есть, если вытащить снизу хотя бы одну карту, рассыпется весь домик. Так что я понимаю, почему у людей возникает желание обращаться к апологетике. Я понимаю, потому что когда я делал камин-аут, я был зависим от апологетики.
Мне казалось, что если я смогу выстроить идеальную аргументацию, людям придется мне поверить. Если я могу читать на греческом и иврите, понимаю все исторические контексты, а также то, как менялась интерпретация некоторых стихов Библии на протяжении истории христианства, то я смогу убедить собеседника (и себя) в том, что я человек и имею право на существование.
Это не сработало. Это не сработало не потому, что нет убедительных аргументов или хороших способов понимать текст. Это не сработало потому, что люди, которые занимаются апологетикой, уже все для себя решили. Они уже решили, что я грешник, что мой «образ жизни» греховен, что трансгендерность несовместима с Писанием. (Ну и еще они, как бы они это ни отрицали, не понимают разницы между сексуальностью и гендерной идентичностью).
Апологетика — это искушение. Она искушает нас обещанием точных пониманий, к которым не будет возникать никаких вопросов. Она искушает нас обещаниями того, что мы легко будем понимать все идеи. Она искушает нас обещанием разобраться во всем, не оставить места для сомнения. Она искушает нас, потому что подстраивается к тому, во что мы уже верим. Она искушает нас, потому что уничтожает неясность.
Фундаменталистам неприятна неясность. Они хотят, чтобы все было стройно и четко. Им нужен карточный домик убеждений. Потому что когда карты стоят неровно, в опасности весь домик.
А жизнь? Жизнь неясна. Не существует момента, в котором у нас есть все ответы, когда все вопросы исчезли. Жизнь — это и есть неясность.
Честно говоря, если у вас есть все ответы, и все выстраивается в идеальную картину, то у вас нет именно веры. Есть система, работающая на вас. Я это понимаю. Это приятно. Удобно. Чистенько и прибрано. Но жизнь — не чистая и не прибранная. Она бессистемная, беспорядочная. В ней полно вопросов, поражений, моментов, когда нужно переосмыслить все.
У фундаменталистов нет возможности так жить. Они говорят: «Если в Библии хоть что-то неправильно, нужно ее всю выбросить». Они топорщат перья и пытаются показать, насколько абсурдно выбирать, во что верить (даже если они именно этим и занимаются). При этом меня поражает, насколько легко они отбрасывают доктрины, которые не соответствуют их убеждениям. То есть, они знают, что черные люди — нормальные, и поэтому объясняют библейские цитаты про оправдание рабства местом и временем, в которые была создана Библия. Некоторые считают, что женщины тоже нормальные, и разрешают им проповедовать (хотя некоторые все еще так не считают, и все стихи про запрет женского служения для них абсолютно истинны). Но ЛГБТ? Особенно геи? Фууу. Поэтому их все еще осуждают. Все это сводится к тревожности. Фундаментализм построен на тревожности.
Поэтому апологетика — не ответ. В таком споре не победить никто. И ни разу я не встречал человека, который поменял бы свое мнение, услышав идеальную аргументацию.
Когда я понял, что вера не должна быть стройной, что у меня могут возникать вопросы и сомнения, и при этом я все еще могу идти за Христом; когда я понял, что мне не нужно читать Библию абсолютно буквально, но при этом я все еще могу относиться к ней серьезно — моя вера раскрылась. И повзрослела. Потому что я наконец-то читал Библию без тревоги. Я пытался ответить на свои вопросы и делал это, а помогало мне сообщество. Это отличалось от того времени, когда мне навязывали не только ответы, но и вопросы. В те дни у меня не находилось места… ни для чего. Вера моя была такой, какой мне сказали. А я был ребенком, потому что ко мне относились, как к ребенку.
И только когда я смог задавать собственные вопросы и пытаться на найти на них собственные ответы, моя вера повзрослела. Она стала чем-то, глубоко укорененным в сердце и душе. А до того она была тем, что запихали мне в разум фигуры власти. И только тогда, когда вера повзрослела, у меня появилось место для неясности, для человечности людей, для хаоса жизни. И знаете? Только когда моя вера повзрослела, я нашел в своем сердце место для любви.
Когда вы просто пытаетесь убедить кого-то, или обратить в свою веру, или когда вы убеждены, что никто из тех, кто верит по-другому, может быть прав — в вашем сердце нет места для любви.
Поэтому апологетика — это искушение. Это барьер для любви. Барьер для настоящей связи с другими. Барьер для диалога.
Пришла пора отказаться от нее раз и навсегда и действительно проживать наши жизни вместе. Это страшно и сумбурно, у вас появится много вопросов и мало ответов. Вам придется жить с неясностью. Но оно того стоит.
По материалам Shannon T. L. KearnsПодготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему:
- «Я ненормальный, грешник, бунтовщик…»
- «Если Бог не ошибается, почему он создал тебя трансгендерным?»
Следите за нашими новостями!