Я думаю, что главный смысл гомодуховности — в Заповедях Любви: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всем разумением твоим. Сия есть первая и наибольшая заповедь. Вторая же подобная ей: Возлюби ближнего твоего, как самого себя. На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки».
Любовь к ближнему своему как к самому себе подразумевает любовь к себе. Мне кажется, что у меня отобрали любовь к себе и вложили на ее место стыд и страх перед тем, что я окажусь лесбиянкой. Но каждый раз, когда я читала определение гомосексуальности, я не чувствовала, что оно определяет меня.
Фокус на слове «секс» в слове и концепции гомосексуальности заставлял меня отрицать себя в некоторых вопросах десятилетиями после моего камин-аута себе. Когда нас низводят до секса, сексуального акта, сексуального поведения — нас объективируют, нас делают невидимыми, нас исключают.
Я долго думала о слове «гомодуховная» в отношении себя. Все те годы, что я была вне церкви, заимствовала многое из других традиций: из иудаизма, который фокусируется на священности любой жизни; из верований североамериканских индейцев, которые фокусировались на связи всех жизней. Многое, как и всегда, я взяла из лютеранства, а еще — из веры квакеров с их Внутренним светом, с их чувством социальной совести и страстью к правде, справедливости и милосердию. Моя вера родственна извинениям за предубеждения, преследования, инквизицию, антисемитизм, расизм, гетеросексизм и гомофобию, которыми часто характеризовалось христианство в мире. Слово «гомодуховность» для меня — как возвращение домой. Любовь к другому как к самому себе подразумевает уважение, достойное даров, которые я мог дать миру. Иисус, мистик и иудей, воплощал такое уважение. Если мы, ЛГБТ, отваживаемся на то, чтобы идти по пути любви к себе, мы должны полагаться на Безусловную Любовь Бога. Это наша защита от мира, который говорит нам, что мы недостойны. Одновременно с этим мы развиваем нашу способность давать любовь.
Разве христианская заповедь любить Бога и любить ближнего как самого себя не похожа на иудейскую концепцию гостеприимства? Разве наш радужный флаг — не символ, прославляющий наше единство и разнообразие, наше гостеприимство к страннику, которым часто — даже в наших семьях — являемся мы сами?
Мы слышим послание радуги, написанное на небе и текущее в наших собственных венах? ЛГБТ-люди любых вероисповеданий расширяют границы реальности, приглашая других к прославлению. Мы в наших различиях формируем радугу вер, и мы с гордостью несем наш символ разнообразия.
Как нам прийти домой к сами себе от веры наших отцов, церквей, синагог и мечетей?
Как можно говорить о гомодуховности в других религиях, и можно ли?
Существует ли общий язык гомодуховной морали, на котором мы можем построить межрелигиозный диалог?
Как концепция гомодуховности может помочь построить мост между людьми разных народов, ориентаций и вер, которые раньше разделяли нас?
Как мы можем создать прекрасную радугу мировых религий, которая прославляла бы наше единство и разнообразие?
В глубинах социально-психологических, духовных, рациональных сущностей, мы знаем, что все мы — части одного и того же. Я — это другой ты.
По материалам Whosoever
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему:
Следите за нашими новостями!