Диалог имеет свои корни, условия, сдерживающие мотивы и желательные последствия в отношениях между православным и исламским мирами.
Диалог: археология термина
Диалог имеет свои корни, условия, сдерживающие мотивы и желательные последствия в отношениях между православным и исламским мирами. Попытаемся свести их к ряду следующих пунктов:
Во-первых, прежде чем начать разумный диалог с кем-либо, необходимо провести его с самим собой. При этом следует проанализировать как примирительные, так и отталкивающие стороны в своих делах и словах. Ведь диалог, опирающийся на логику разума и заряд чувства, начинается с методологического сравнения между сомнением и уверенностью, между одной идеей и другой, между одной линией поведения и иной. Все это вращается в кругу одного человека, одного мировоззрения, одной веры, одной культуры. А целью этого является не исполненный самолюбования монолог с самим собой, а стойкое стремление своего «я» расширить рационально-критический подход к самому себе, раздвинуть пространство мудрости, мира, любви в одном и том же круге и для распространения его в дальнейшем на другой или другие круги. Для сокращения расстояния между мудростью разума и теплотой сердца человеку необходимо познать самого себя. Так нас учил великий философ Сократ. Глубокое рационалистическое познание себя, исполненное упоительной духовностью веры и общечеловеческими ценностями, – это ключ к вступлению в процесс гармоничного общения между человеком как индивидуумом и его собратьями из числа других людей. И между ними всеми и их природным космическим окружением.
Во-вторых, в диалоге необходимо наличие партнера, причем партнера открытого. Поскольку только в открытом диалоге происходит духовное движение сторон навстречу друг другу, перерастающее в обоюдное желание к большему сближению и взаимодействию. Именно через диалог устанавливается взаимное партнерство между его участниками. При этом каждая из сторон доносит до другой свои идеи, свои опыты, свои тексты, свои реалии. Искусство диалога – это способность выявлять подлинную точку зрения и поведенческие мотивы другой стороны. Наши мысли и истины как православных, так и мусульман могут быть скорректированы и углублены через теплое общение, творческий контакт с идеями и истинами, которые несет с собой другой собеседник. Диалог в этом контексте представляется подлинным вхождением в процесс расширения пространств познания и освобождения от ошибочных мыслей и представлений о себе и о другом человеке. Кроме того, истина, как говорит один из крупнейших мудрецов Востока, митрополит Жорж Ходр, «не может быть рождена замкнутым сердцем. Она появляется от двух идей, налагающихся одна на другую» 1.
В-третьих, равенство точек силы и точек слабости в исламской и православной личностях по отношению к человеку как космической ценности и перед Создателем человека и Вселенной. У каждого из нас есть сильные и слабые стороны применительно к различным вопросам жития и бытия.
В-четвертых, полнейшее уважение другого участника диалога, восприятие его, слушание его. Диалог не строится на попытке убедить другого (вторую сторону) в правильности своих (первой стороны) слов, высказываний, текстов, опытов через отрицание и опровержение слов, высказываний, текстов и опытов этого другого (второй стороны). Наоборот, необходимо, чтобы подлинный диалог основывался на разъяснении, понимании, изучении и деликатном подходе. Социологическо-поведенческий принцип, обуславливающий наше отношение к собственному культурному «я» и взаимоотношение с культурным «я» другого, состоит в признании принципов объективности и относительности в оценке вклада каждого в строительство и созидание цивилизации. Именно это делает настоятельно необходимым, чтобы отдельное или коллективное «я», относящееся к какой-либо цивилизации, не помышляло бы об исключении, удалении, уничижении и попросту неуважении другого «я», а стремилось бы к добровольной связи и сближении с ним, реальному сопереживанию с ним, практическому содействию в разрешении его трудностей, восторженному отношению к его историческим и современным достижениям и заслугам.
В-пятых, предполагается, что собеседник обладает свободной волей. Ибо диалог требует от его участника самостоятельности и независимости во взглядах, суждениях, широких знаний и познаний, а не жест-кой привязки к буквам текстов, слепого подчинения идеологическим стражам и капитуляции перед наносами исторической памяти, наполненными враждой и противостоянием. Прежде чем какой-либо человек вступит в диалог с другим, ему необходимо, выражаясь образно, очистить свой разум, освобождаясь от своих комплексов, нетерпимости и нервозности, самовлюбленного замыкания в себе, подобно улитке, вокруг своего религиозного и мирского «я». Диалог вовлекает в свои объятия людей, когда они входят в «храм» встречи, будучи настроены широким разумом, горячим сердцем и свободной волей. Такой настрой неизбежно ведет к лучшему узнаванию самого себя через сравнение с другим лицом (собеседником), как и к вкушению глубин культурных и духовных хранилищ, которые были произведены на свет творческими умами и чистыми сердцами православного и исламского миров.
В-шестых, диалог должен охватывать все уровни, сферы, человеческие практики и опыты двух миров, наиболее значительными из которых являются:
а) Диалог понятий о духовных и морально-нравственных ценностях. Целью такого диалога является настойчивое стремление к пониманию религиозной, идейной, культурной и исторической речи другого. И при этом он, в свою очередь, способствует постоянному обновлению языка знания и углубляет взаимопонимание и взаимоуважение сторон.
б) Диалог реалий жизни на этом Свете через создание широкой сети экономических, общественных и культурных отношений, связей в научных сферах жизни, где имеет место сотрудничество и дополнение усилий сторон по обоюдному обеспечению их взаимных интересов.
в) Диалог в разрезе спора и диспута, демократическое обсуждение с целью активизации конструктивного, рационально-критического духа в отношении собственного «я» и другой стороны.
г) Диалог опытов, то есть препарирование позитивных и негативных опытов с позиции социологических подходов в целях конструктивно-созидательного развития и непрерывного раскрытия потенциалов для ощущения и познания реальности и бытия. При этом жизненная необходимость предполагает гарантированное признание исторических корней конфликтов и ошибок. А это – чрезвычайно важный шаг во благо залечивания исторических ран и закладки фундамента уверенности в настоящем и будущем.
В-седьмых, диалектика подверженности воздействию и оказания воздействия в прошлом, настоящем и будущем. Хотя характерной чертой бытия является борьба между сильнейшим и слабейшим (это та черта, на которую предпочитают делать упор последователи дарвинистской социальной философии и глашатаи извечной борьбы между цивилизациями и религия-ми), мыслящие личности православного и исламского миров должны проставлять акцент на другой линии взаимоотношений между религиями и цивилизациями, а именно линии позитивного, конструктивного взаимодействия. Необходимо подчеркивать, что диалектика жизни построена в свою очередь на позитивном взаимоотношении собственного «я» с другим таким же «я», то есть на воздействии со стороны кого-то и оказании воздействия на кого-то. Всякое позитивное взаимоотношение и взаимодействие не может не вести к созданию новой и более богатой структуры или конструкции, в рамках которой еще более раздвигается поле для позитивных, прекрасных, человечных и духовных проявлений. Опыты позитивного взаимодействия между цивилизациями на уровне зодчества и живописи, всех других искусств, обмен опытом управления экономикой и обществом, а также на уровне смешанных браков и просто дружбы и товарищества являются лучшим свидетельством того, что процесс позитивного взаимодействия в истории можно повторять во все более широком масштабе в настоящем, изобретая еще более успешные пути и методы для построения совместного будущего.
Таковы принципы, создающие благополучную картину, которая на первый взгляд представляется даже идеальной и труднореализуемой, поскольку перед диалогом существуют сдерживающие препятствия и условия внутри самих двух миров и в отношении каждого из них к другому. Это в известной степени правильно. Однако связи между православным и исламским мирами отражают наличие и целого ряда общих знаменателей, а также надежд и пожеланий обеих сторон по внедрению и распространению подобной культуры диалога. Попробуем пояснить все это по пунктам.
Препятствия для диалога
У каждого из миров существует свой язык или языки, своя религия, образ мышления и поведения. Этим он отличается (более того, разнится) от другого. Но это – вполне естественное явление, уходящее корня-ми в саму естественную человеческую структуру. Оно как часть многообразия, являющегося источником богатства, красоты, а вместе с тем и взаимодополнения и интеграции населения православного и исламского миров, как и жителей нашей планеты в целом.
Как отмечает исламо-христианская исследовательская группа по проблемам Арабского мира, «Аллах создал нас разными и повелел сотрудничать и вести диалог, чтобы мы вместе осваивали и обустраивали этот мир в справедливости и мире»[2].
И хотя отличие создает естественное сдерживающее препятствие для того, чтобы одна из сторон отождествляла себя с другой, тем не менее оно же делает неизбежным для сторон вступление в диалог, который в свою очередь становится жизненно важным морально-нравственным и религиозным долгом. При этом диалог, поскольку он ведется между различными людьми, превращается сам по себе в увлекательное приключение. В том смысле, что происходит между разными по своим этническим и культурным чертам и характеристикам людьми. В то же время диалог подпадает под действие определенных условий, которые могут налагать ограничения на свободу, справедливость и мир в отношениях между православным и исламским мирами.
Второе сдерживающее препятствие (которое, с моей точки зрения, является основным) кроется не в явлении отличия, а прежде всего сводится к двум главным проблемам. Первая из них заключается в отсутствии антропологического взгляда на человека. Вторая – в отсутствии рационально-разумного личностного взгляда. С позиции антропологического подхода к человеку он являет собой некую конструкцию, состоящую из одинаковых биологических, психических, умственных и даже духовных компонентов. Многообразие и различия предстают в этом случае лишь как проявления одного и того же человеческого существа. Если захотеть при желании подвергнуть религиозно-культурное сознание антропологическому анализу, то нас перестанет одолевать догадка о местонахождении истины или возможной ошибки при выборе альтернатив, а будет интересовать лишь то, что продуцируется жизненно-культурным поведением индивидуума в смысле позитивной или негативной энергии. Антропологический подход к религиям, например, способен создать более широкое поле для объективности, чем любой другой подход, носящий ограниченный характер. Антропологический подход помогает понять единый человеческий дух, скрывающийся за специфическими особенностями той или иной конкретной религии, народа или культуры. В отсутствии же рационально-разумного критического личностного взгляда человек будет пленником истории, исповедуемого им Священного текста, своего религиозного и мирского языка. Что сделает по сути неотвратимым для него повторение его же прежних ошибок, пережевывание иллюзорных представлений и фантазий, углубление и усугубление его самовлюбленного (нарцистического) видения своей собственной личности и своей цивилизации.
Отсутствие этих двух взглядов можно отчетливо отметить не только у простолюдинов в общей массе верующих в исламском и православном мирах. Оно сильно проявляется в подходах религиозной и культурной элиты, которая ведет за собой общественное мнение и вырабатывает общественное сознание и вкусы у народов. Именно в этом кроется наибольшая опасность, поскольку из-за этого отсутствия формируется самое значимое препятствие для всестороннего объективного научного видения человека, религии и культуры.
Третье сдерживающее препятствие (и также значительное) связано с тяжестью давления исторической памяти на обе стороны. Расхождения между православными и мусульманами имеют корни, уходящие к отличию священных текстов, обрядовых ритуалов. Они связаны также с противоборством, которое велось между ними на протяжении многих веков за районы и сферы влияния и приводило к столкновениям, раздорам и многочисленным войнам.
Можно при желании бегло пояснить на примерах, как складывалась историческая связь между православным и исламским мирами. На первом этапе кровавые стычки происходили между мусульманами и византийцами. При этом над ними довлело ограниченное знание, игнорирование и пренебрежение к верованиям другой стороны, доходившие порой в их эмоциональных проявлениях до издевательств и насмешек друг над другом. Со временем состояние взаимного отрицания и негативизма сменилось на проповедничество, а затем в ряде регионов переросло в состояние позитивного диалога. При этом переход от одного состояния к другому не происходил одними и теми же темпами в двух мирах. Некоторые ситуации напоминают нам о прошлых взрывоопасных точках в отношениях между, например, турками и византийцами, которые дали о себе знать вновь и проявились за последние пятьдесят лет на Кипре, в Нагорном Карабахе, Чечне, Югославии, Албании и в отдельных районах Северного Кавказа. Но есть и примеры успешного мирного сосуществования и добрососедства между православными и мусульманами, которые можно встретить в западной части Арабского Востока, в бассейне Волги, в некоторых областях юга Кавказа, в центральной части России. Есть примеры, когда все складывалось, как говорится, «и так, и эдак», причем в разном процентном соотношении, как, например, в Болгарии, Румынии, Греции, Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Таджикистане, Туркмении и некоторых регионах России.
В горячих районах, где уже заполыхало пламя, мы наблюдаем проявления фанатизма, фундаментализма и, наконец, террора, как самой крайней степени враждебности. И наоборот, в районах мирного существования активно действуют движения в пользу конструктивного диалога между различными религиозными общинами. В тех же местностях, где происходит «и так, и сяк», на поверхности позиций и событий проступают тревожное ожидание и настороженность. Эти регионы и проблемы стали известны всем. Да в настоящем исследовании и не ставится задача углубиться в показ и мотивацию причинно-следственных связей в каждом конкретном случае. Ибо для этого требуется создание рабочей группы из числа крупных специалистов-исследователей в области истории, социокультуры, теологии, права, политики, которая могла бы всецело сосредоточиться на выработке новой научно обоснованной стратегии, направленной на постепенное разрушение отрицательного наследия истории и слом разделительных стен между двумя культурами. В том же ключе для достижения желанной цели важно сосредоточиться на выработке необходимой стратегии знания по решению следующих четырех задач:
а) тщательное изучение остаточного наследия исторической памяти и установление его нынешней силы;
б) применение сравнительной методологии под углом зрения объективной антропологии;
в) исследование движения взаимного притяжения между религиозным и историческим языками и мышлением, которое передается на этих двух языках;
г) выявление причин возникновения напряженных ситуаций между тем, что подсказывает скромный научный разум, и тем, что продуцируется социальным воображением из числа постоянных фантазий и страхов. Знание и культура, как говорит мыслитель Мухаммед Аркун, становятся богаче и шире, когда существуют и применяются точные критерии для достижения справедливости, правды, добра, красоты, с тем чтобы эти справедливость, правда, добро и красота были бы не только для отдельно взятого клана, племени, группы, общины, нации, а и для всего человечества»[3].
Четвертое сдерживающее препятствие, которое не позволяет широко открывать врата диалога, связано с незнанием текстов и душ. Как говорит немецкий философ Поль Гольбах, «незнание – отец грехов». Ведь существует масса пунктов расхождения между право-славным и мусульманским мирами, источником которых были не внешнее давление или попытки завоевания и захвата добычи, рядившиеся в одежды религии, а элементарное отсутствие культуры знания существа исламских и христианских текстов Священных Писаний, в которых в изобилии присутствует дух любви, мира, чистого поклонения Господу Миров. Как и незнание блистательных творческих сторон учений и дел великих суфиев и пацифистов-подвижников, которые рассматривали человека как многогранную духовную ценность, созданную по образу и подобию Господа.
Остановимся немного на некоторых текстах и на-помним, к примеру, ряд навечно значимых высказываний из Библии (Евангелия) и Корана.
Как рассказывал пророк Матфей, Иисус Христос говорил (часть 5-я, изречения 44-е и 45-е):
«А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных».[4]
А в Священном Коране содержится изречение, схожее с этими светлыми словами. В суре 49-й «Аль-Худжурат» («Покои»), в айате 13-м, говорится: «О люди! Воистину, Мы создали вас мужчинами и женщинами, сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга, ибо самый уважаемый Аллахом среди вас – наиболее благочестивый. Воистину, Аллах – знающий, сведущий».[5]
Упор на язык диалога и его высоконравственные стороны также изобилует в текстах этих священных книг. Напомним лишь некоторые из них для иллюстрации. Так, в Первом Соборном послании святого Апостола Петра христианам (часть 3-я, изречение 15-е) он говорит: «Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением».[6]
А в Священном Коране в суре 16-й «Ан-Нахль» («Пчелы»), в айате 125-м, приводится такое великолепное изречение: «Призывай, на путь Господа мудростью и добрым увещеванием и веди спор средствами наилучшими».[7]
В свою очередь, святой Апостол Павел в послании к Колоссянам (часть четвертая, изречение 6-е) останавливается на жизненно важном вопросе о духе диалога и говорит: «Слово ваше да будет всегда с благодатию, приправлено солью, дабы вы знали, как отвечать каждому»[8].
А в Священном Коране в суре 3-й «Аль-Имран» («Семейство Имрана»), в айате 64-м, говорится «О люди Писания, обратитесь вы к слову равенства, между Нами и Вами».[9]
Ссылки на изречения в обоих священных текстах можно продолжать и продолжать. Но там же можно найти и массу положений, способных порождать разногласия. Здесь все дело в разнице между одним читателем и другим, подобно тому, как эта разница существует между благочестивым верующим и невеждой крайнего толка. Благочестивый верующий превращает силу веры в дух любви, что несет в себе священный текст, в энергию диалога, встречного движения, сотрудничества и партнерства. А религиозный фанатик обращает слабые силы своей веры и глухую окаменелость своего сердца к ценностям любви, которыми изобилуют оба священных текста, в энергию ненависти и агрессивности. Те из числа последователей той или иной религии, которые искусственно порождают словесные и физические конфликты и столкновения, разжигают войны, проливают кровь, прибегают ко всевозможным видам террора, это как раз те, кто делают упор на острых моментах расхождений в каждом из религиозных текстов по отношению к другому. В то же время те, которые стремятся расширить общие знаменатели и поля совместной деятельности между людьми среди последователей и верующих различных религий, они-то и искренне стремятся подчеркнуть чистоту небесной миссии религий, опирающихся в своих основах на любовь, справедливость, внутренний мир, стремление к другой жизни не только для собратьев по религии и членов той же общины, но и для сыновей всего человечества.
Пятое сдерживающее препятствие заключается в жесточайшей борьбе между светским и религиозным подходами к вопросам бытия и мира. Отсутствие взаимного признания границ знания и разумных, материальных и духовных возможностей каждой из сторон делает поля напряжения постоянно присутствующими в отношениях между ними. Религиозная идея, которая связывает судьбы человечества с желанием и волей Его Создателя и пытается установить дистанцию между Создателем и Его созданием для того, чтобы избавить Господнее сияние от временных отклонений и постоянно случающихся драматических трансформаций в истории, это, безусловно, очень хорошо.
Вместе с тем, данная религиозная идеология, связанная с тем или иным течением (или ветвью) в религии или религиозной общиной, не может дать нам всеобъемлющей комплексной картины человеческой судьбы, поскольку остается заложницей узкой трактовки, связанной с этим учением или направлением. Все это ставит эту идеологию в сильнейшую зависимость от обрядовой стороны, делает крайне опасливой по отношению к открытому позитивному контакту с другой идеологией. В то же время мы видим, напротив, что светская идеология связывает людскую судьбу и диалог цивилизаций с общим течением истории человечества, то есть с диалектикой постоянно изменяющегося исторического движения, которое сопровождается перманентной эволюцией всех типов общественного сознания у людей. Светская мысль в этом смысле ограничивает свое поле проявлениями судьбы и делами этого Света только. Поэтому эта мысль не стремится привязывать все разновидности и формы человеческого сознания к возвышающимися над историей и над людьми текстовыми источниками, или в религиозном смысле – священными основополагающими постулатами, ниспосланными Всевышним. Отсюда светская мысль ставит себя вне идеи спасения, награды и кары божьей, которая составляет одну из фундаментальных основ христианского и мусульманского текстов Священных Писаний.
В этом смысле любая идея, будь она религиозной или светской, является освобождающей самою себя от определенных оков и ограничивающей себя в то же время определенными предостережениями. Это не только создает значительное познавательное препятствие в процессе всестороннего человеческого диалога между православным и исламским мирами в целом, но и вызывает серьезную трещину внутри культурного и идейного здания одной цивилизации и одного народа и даже между последователями одной религии среди верующих и идейного направления среди светских людей.
В подобной ситуации представляется, что религиозная мысль, словно бы, оторвала свой рассудок от динамики созидательной взаимосвязи, сопряженной с изменениями в сфере знаний, наук, культурных и нравственно-этических систем. В то время как светская мысль замыкается внутри короткого материалистическо-реального измерения жизни человека, без дополнения его духовным измерением, которое с такой силой присутствует в религиозной мысли, открывая широкий простор ожидания и вечной жизни для человека.
И до тех пор, пока мудрые умы носителей этих двух идей не разрушат пропасть между историческим и метаисторическим, между материальным и духовным, между временным и вечным, трещина будет оставаться внутри каждой цивилизации, негативно отражаясь на всех уровнях. Взаимопроникновение между научным разумом и религиозным разумом настоятельно необходимо в обоих мирах. И не только для широкого распространения разума, но также и для постоянного гармоничного соединения земного с небесным. Или, как говорит один из мыслящих имамов в российской мусульманской среде Умар Идрисов, «духовное обновление невозможно без поиска, без знаний, без взаимодействия и диалога науки и религии, без диалога конфессий! Кажется, по воле Аллаха приходит время сотрудничества науки и конфессий, идущих, наверное, к одной цели – познанию мира… Путь познания мира есть дорога к Богу».[10]
Шестое сдерживающее препятствие состоит в смешении исторического измерения религии с обрядовым измерением и в искусственном взаимопроникновении политического и религиозного компонентов. Все это лежит камнем преткновения на пути реализации возможностей взаимопознания и позитивного контакта не только между двумя мирами, но и между представителями одного народа, принадлежащих к разным религиям или религиозным течениям. Некоторые смешивают, например, понятия религиозного знания и откровения, ниспосылаемого свыше. Знание – это, говоря по-простому, человеческое прочтение откровения. И если источником религии является Аллах (Бог), то источником культурного или религиозного знания являются люди. Культура, построенная на глубоком знании религиозных и научных текстов, открывает перед индивидуумом перспективу диалога. А с помощью творческого, продуктивного диалога, базирующегося на широкой религиозной культуре, отворяются двери в каждое религиозное «легкое», дабы оно могло ощутить и вобрать в себя иную точку зрения и добавить новые блистательные вехи на пути постижения религиозной истины, которая представляет собой интегральное целое. То целое, в котором участвуют все стороны в плане пополнения вероисповедального представления о божественной истине.
То же, что мы наблюдаем в исламском и право-славном мирах в виде возведения разделительных стен между ними, не имеет в качестве первоисточника или первопричины религиозное знание или вопросы культуры, науки и бытия современной цивилизации. Оно никоим образом не было почерпнуто также из ниспосланного религиозного священного текста и не было инициировано прочитавшими этот текст великими мудрецами. Эти явления, к сожалению, по-прежнему обуславливаются прагматической необходимостью в числе прочих необходимостей, которые встают перед религиозными властями, которые хотят с силой уцепиться за свою паству.
Из-за поведения таких властей, которые, держа в своих руках судьбы религиозных учреждений, толкают некоторых деятелей на то, чтобы те погрязали в политических соблазнах и материальных и иных пороках земной жизни, эти деятели отдаляются от духовно-нравственной миссии религии. Именно это подвергает некоторые знаковые фигуры в православном и исламском мирах многим горьким испытаниям, после которых благочестиво и богобоязненно настроенные верующие и просто добропорядочные светские люди начинают сомневаться в искренности этих религиозных деятелей. Поскольку простым людям начинает казаться, что те деятели попросту формируют под себя органы властного влияния подобно светским властям, которые ставят на первое место среди своих приоритетов деньги, кресло, силу психологического и жизненного воздействия на людей.
Седьмое сдерживающее препятствие, существующее в исламском и православном мирах, заключается в их недостаточной, усеченной культуре демократии. Отсутствие демократической культуры и демократической практики в этих мирах делает большинство систем власти в них близкими к авторитарным моделям. При этом многие из этих режимов, не сумев утвердить свою власть посредством опоры на демократический порядок, прибегают к использованию религиозного и политического багажа, унаследованного от прошлого. Для оправдания, более того – увековечивания своего присутствия и своей политики, власти в рамках таких систем проводят политику «модернизации» через определенный религиозно-идеологический посыл, апеллируя к народной аудитории в попытке «примирить», с одной стороны, погоню за материальными ценностями цивилизации и технологическими новшествами и новациями, с другой стороны, возврат к наследию далеких предшественников.
Реанимация этого наследия направлена «по-исламски» для одних на возврат к помыслам о создании религиозного государства, почерпнутого из опыта государства Медины, а «по православному» для других – на возвращение к таким старым идеям в русской цивилизации и культуре, как восстановление государства Святой Руси или миссия Третьего Рима в распространенной трактовке многих русских литераторов. Все это идеи, которые не принимают во внимание ни языка современности, ни многообразия религиозно-культурной структуры цивилизационной ткани исламского и православного миров. Как следствие, эти положения неизбежно вступают в противоречие с идеей творческого диалога между людьми, стремящимися ко взаимосвязи и интегральному действию.
Общие знаменатели
Несмотря на наличие этих сдерживающих мотивов, существует целый ряд общих знаменателей между православным и исламским мирами, которые формируют схожие для них моменты в различных областях. Оба мира живут вечной мечтой о приближении к Духу небесному и опасением за напрасную и зряшную игру человека в его алчной погоне за материальными соблазнами в жизни на этом Свете. Здесь мне приходят на память высказывания двух мудрейших людей православного и исламского миров. Первый – русский православный мыслитель Александр Панарин, который посвятил силу своего могучего интеллекта и мышления до физического ухода с этого Света написанию духовно-научной книги под заглавием «Православная цивилизация в глобальном мире». В одной из глав этого труда он писал: « В православном космосе творчества в социальной среде, в замкнутом “тексте” социума нет. Оно возникает только на полюсах, питаясь энергетикой вне- или надсоциального плана. Свободное творчество, а в сущности, и вся жизнь человека движется между этими двумя полюсами, между глубиной и высотой, между глубиной природной стихии и высотой Божественного духа».[11]
А исламский мыслитель Мансур аль-Муаддиль в своем важнейшем труде, озаглавленном «Исламская культура и политика», отмечает: «Напряжение в исламской мысли лежит между идеальным и фактическим, духовным и временным, добродетелью и силой, разумом Аллаха и поведением людей».[12]
В православном и исламском мирах наряду с этими философско-религиозными мечтаниями, представлениями и положениями существует множество общих знаменателей между ними, наличие которых делает возможность диалога и встречного движения совершенно достижимой перспективой. Назовем некоторые из этих общих знаменателей:
1) как православие, так и ислам принадлежат к духу Востока;
2) и православный и исламский миры обладают наследием веры, опирающимся на непререкаемый принцип веры в единого и единственного Бога. И у их обоих их жизненная культура ставит духовные ценности над материальными в плане приоритетов;
3) и православный и исламский миры жили и продолжают жить вдали от использования новейших и суперсовременных достижений;
4) и православный и исламский миры включают самые широкие слои людей измученных и лишенных материальных, моральных и информационных благ на этой планете. Возможно, эти люди (и миры) находятся во главе списка тех, которые не пользуются себе во благо и наслаждение ценностями справедливости, суверенитета и достоинства;
5) и православный и исламский миры стоят во главе списка пострадавших и продолжающих нести ущерб от опасностей культурной глобализации. Это происходит в силу того, что их народы обладают богатейшим культурным наследием, а темпы агрессивности, порождаемой отрицательными сторонами американизированной глобализации, в отношении этих миров все более и более нарастают.
Пожелания
Имеются широчайшие поля – культурное, философское, религиозное, духовное, политическое и экономическое, на которых возможен разумно-рациональный диалог и достижение соглашения о выработке стратегии сотрудничества и партнерства между сторонами в самых различных сферах, на некоторых из них хотелось бы указать в заключительной части данного исследования.
На философском, религиозном и духовном уровнях есть вопросы бытия, которые вполне могут совместно прорабатывать творческие силы право-славного и исламского миров открыто и основательно с учетом наличия глубочайшего культурного и религиозного достояния двух цивилизаций. К числу этих вопросов могут быть отнесены вопросы жизни и смерти, прощения и ответственности, боли и счастья, личного и коллективного избавления, мирской и вечной жизни и другие крупнейшие вопросы бытия, которые беспокоят сегодняшнего человека. Целью погружения в пучину этих вопросов и углубления диалогов вокруг них не является удовлетворение мыслительной прихоти и культурно-духовное обогащение тех, кто интересуется и занимается этими вопросами. Нет, их наивысшая значимость кроется в настойчивом стремлении к обогащению человеческих и духовных человеческих взаимоотношений между православным и исламским мирами.
Надежда и пожелание, реализация которых желательна со стороны умственного и политического потенциалов, имеющихся у религиозных и светских учреждений православных и мусульман, состоят в настойчивом стремлении к тому, чтобы православный христианин создавал такой портрет ислама, на котором мусульманин смог бы увидеть свое подлинное изображение. И чтобы мусульманин, в свою очередь, представлял такой портрет православного христианина, на котором тот смог бы увидеть свое реальное изображение. Подобный позитивный настрой в обеих общинах по отношению друг к другу, вселяющий глубокую надежду, можно встретить в различных уголках того широкого пространства православного и исламского миров, в которых находятся вместе и сосуществуют группы верующих с обеих сторон. В России, например, проводником различных сторон этого опыта и реализации позитивных устремлений и надежд является один из крупных мыслителей и ответственных деятелей страны Рамазан Абдулатипов. Он отмечает, что «добрые отношения и плодотворное сотрудничество православия и ислама содержат огромный потенциал сотворчества мусульман и православных. Надо радоваться, когда в Дагестане строится церковь, а в Саратове – мечеть. Сердце радуется, когда видишь, как православный христианин помогает мечети, а мусульманин-спонсор поддерживает церковь. Такая деятельность соответствует духу Библии и Корана».[13]
Как исламский мир, так и православный со всем тем религиозным, этническим и культурным многообразием, которое охватывает их широкое пространство, представляют собой горячую лабораторию диалога и противоборства культур, религий, интересов и надежд. И эти два мира нуждаются в более тесном и прочном сближении между ними, поскольку именно этого настоятельно требует от их взаимоотношений логика интересов и выработка реалистичных и разумно-рациональных стратегий, полезных и выгодных для обеих сторон. В этом контексте российский академик Олег Колобов пишет: «Исламский фактор государственной национальной политики и международных отношений обновляющейся России находится примерно в том же положении, что и русский вопрос… Для современной России крайне важно привнесение всего позитивного потенциала ислама к решению многих народнохозяйственных задач – правовых, политических, культурных и иных».[14]
То, что успокаивает душу и укрепляет веру в будущее, так это сплоченность и сотрудничество ряда влиятельных и деятельных сил и личностей в обоих мирах во имя формирования реалистичной основы всестороннего диалога между двумя цивилизациями. Несомненно, для этого необходимо и создание механизмов и институтов или центров по диалогу в одних и других государствах на уровне неправительственных организаций. В особенности, это необходимо для тех мест, где сосуществуют православные и мусульманские конфессии, с тем чтобы главной заботой тех, кто осуществляет руководство ими, было бы привнесение жизненного и психологического успокоения в положение православных меньшинств среди мусульманского большинства и мусульманских меньшинств среди православного большинства населения того или иного региона.
Следует также указать на целый ряд важных инициатив и мероприятий, которые предприняли и осуществили многие министерства, общественные организации и видные деятели, представляющие обе цивилизации, на различных уровнях и в различных сферах. К сожалению, из-за фактора ограниченности во времени не представляется возможным остановиться на большинстве из них, но один из таких многообещающих шагов я все же упомяну. Речь идет о достойных благодарности усилиях российского дипломата, полномочного представителя Министерства иностранных дел Российской Федерации по вопросам сотрудничества России с Исламским миром доктора наук, посла Вениамина Попова и генерального секретаря Организации Исламская конференция Экмеледдина Ихсаноглу. Эти два ответственных деятеля весьма энергично работают вместе со своими командами над реальным, более тесным сближением двух миров.[15]
Наиболее наглядные примеры в этом отношении дает Россия, где проживает самая многочисленная православная группа населения в мире. Именно на основе позиции этой страны, координации ее действий с братскими православными церквами в исламской среде определяются и вырабатываются многие параметры путей сотрудничества и партнерства между двумя мирами – православным и мусульманским. В этом русле большую роль играют государственные учреждения и организации гражданского общества в Турции, Королевстве Саудовская Аравия, Египте, Ливане, Сирии, Греции и ряде других стран, где общий исламоправославный дух составляет неотъемлемую часть их культурной самобытности, в плане воплощения многих из мечтаний и благих пожеланий относительно более тесного и теплого сближения двух цивилизаций в реальной действительности.
В завершение пожеланий выскажу одну из наиболее значимых задач, относительно которой следовало бы задаться вопросами правителям и подданным, верующим и людям светского толка в каждом из двух миров – православном и исламском, а именно:
– До какого рубежа мы будем работать вместе во имя реализации принципов социальной справедливости, расширения поля нравственности, солидарности с ущемленными в правах и страдающими в наших двух мирах и во всем мире?
– До какого рубежа наши православная и мусульманская общины будут содействовать укреплению общечеловеческого братства во имя упрочения уз любви, справедливости, мира между всеми теми, с кем мы вместе живем на этой планете?
Об авторе:
Сухейль Фарах, д. ф. н., профессор Ливанского университета, член Российской академии образования
Источник: Ислам в Нижнем Новгороде.