Я и мой бойфренд Крис спускались в метро воскресным утром. Мы ехали на службу в церковь. И тут я заметил ее — эту безошибочно узнаваемую, отвратительно красную, безвкусную кепку, которая стала в Америке символом всего сексистского, расистского, ксенофобного, исламофобного… мы были достаточно далеко от белого парня в кепке, но когда подошли, то я прочел слова «Сделаем Америку снова великой», они дразнили меня, выбивались из во всех остальных отношениях приятного утра.
Подъехал поезд. Сердце громко билось в груди, ударяясь о ребра.
Мы зашли в тот же поезд, что и кепка, и сели неподалеку. Я развернулся к парню и начал пялиться на него. Он не заметил, заметил Крис. Мой бойфренд потянул меня за пиджак и сказал: «Пошли, давай пересядем в другой вагон». Потом он встал и пошел к ближайшей двери.
Я встал и тут же почувствовал, будто вся кровь в моем теле прилила к голове. Я видел только красное — красную кепку, мои зрачки стали красными, красными как кипящая ярость, как кровь и насилие, которые происходят из-за таких, как тот парень в кепке.
Я слетел с катушек.
И я пошел не в сторону Криса, а в противоположную, к двери, которая была ближе к кепке. Мне хотелось пройти мимо него. Я остановился прямо перед ним и закричал: «Это что, шутка такая? Что с тобой не так? Пошел нахуй, ебаный мракобес! Тебе здесь не рады!» Мои слова очень поразили его, он просто сказал «Ладно…» и отвел глаза.
Вдруг я почувствовал руку Криса на плече. Он вытащил меня из вагона ровно перед тем, как двери закрылись.
Мое дыхание постепенно приходило в норму, а Крис сжимал мое плечо, гладил по спине и молчал.
Через несколько остановок он тихо спросил: «Можно я кое-что скажу?» Я кивнул. «Ты знаешь, что я поддерживаю тебя и понимаю, как тебе плохо от того, как обращаются с людьми по всему миру. Но я беспокоюсь за твою безопасность. Я не всегда буду рядом, чтобы вовремя тебя схватить или помочь».
«Ты прав, — сказал я и потряс головой. — «Прости, не знаю, что со мной случилось».
Мы спокойно доехали до церкви, я только иногда начинал что-то говорить. Например: «Наш район почти весь черный; как он может это носить? Как он может так думать и здороваться с соседями?»
Крис отвечал мне, хотя я уже знал все ответы — просто не мог их принять.
Когда мы доехали до церкви, вошли и сели, я поднял глаза к витражам нефа и подумал о том, насколько же маленькие мы в такие моменты, которые кажутся очень большими.
Проповедь преподобной Эми Батлер (Amy Butler) была о Нагорной Проповеди. Я вдруг понял, какие слова сейчас прозвучат:
«Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?» (Матфей 5:43-46)
Склонив голову, я думал: Иисус же не имел в виду всех этих нацистов, которые преследуют мусульманок в хиджабах? Он же не имел в виду националистов, которые рисуют свастики на еврейских памятниках? Он же не имел в виду этих библейских фундаменталистов, которые борются за право дискриминировать ЛГБТ-людей?
Боюсь, он говорил именно об этих людях.
Но как мне это делать?
По материалам Believe Out Loud от 30 марта 2017 года
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему: