Шел февраль 2004 года. За год до того я начала признавать, что моя сексуальная ориентация не изменилась вопреки всему, что я сделала, чтобы «исправить» ее. Я как-то раз слышала, как представитель «Исхода» заявил, что «сотни тысяч» людей смогли избавиться от гомосексуальности. Я подумала тогда о том, откуда он взял такие цифры.
Во всей моей истории борьбы с сексуальной ориентацией никто не отслеживал, продолжаю ли я идентифицировать себя как экс-лесбиянку. Никто не спрашивал об их текущей ориентации и у других экс-ЛГБТ (или экс-экс-ЛГБТ), которых я знаю. Скажу даже больше: насколько я знаю, люди из программ по преодолению сексуальной ориентации и гендерной идентичности до сих пор считают, что я экс-лесбиянка. Я никогда не говорила им, что это не так.
Недавно я прочла более или менее негативную статью о группе экс-ЛГБТ «Где изобилует благодать» в местной газете. Сама я ходила на встречи этой группы в Денвере в далеком в 1998 году. Отчасти из-за этой статьи я решила сходить на их встречу.
Я чувствовала себя неуютно, когда шла туда. Что если я вдруг начну сомневаться и захочу вернуться к экс-ЛГБТ? Могла ли я ошибаться насчет своей сексуальной ориентации? Я чувствовала себя так, будто собиралась вывернуть всю свою жизнь наизнанку и хорошенько потрясти — а потом посмотреть, что останется.
Когда я сидела с группой в подвале церкви, я поняла, насколько я отдалилась от этого мира. Но все же я могла проидентифицировать себя с людьми, которые собрались там — людьми, искавшими правды, ясности, честности. Они занимались хорошими вещами, но я больше не верила, что я стану гетеросексуальной. Я не верила, что такое изменение необходимо.
Тем вечером я вернулась домой и написал Скотту Кингри (Scott Kingry), работнику «Благодати», которого я всегда уважала и которого вспоминаю с теплом. Мы начали переписываться.
Однажды я написала:
Не думаю, что наши точки зрения исключают друг друга — во всяком случае, я надеюсь, что это не так. Честно говоря, я не вижу проблемы в гомосексуальной ориентации — ни с точки зрения отношений с Богом, ни в жизни. Но я верю во внутреннее исцеление, и я думаю, что часто для ЛГБТ-людей нет возможности получить это исцеление. Многие из нас не подходят другим религиозным людям. Я чувствую, что это исцеление в чем-то сродни попыткам «вылечиться от гомосексуальности»…
Также я совершенно против того, какую политическую позицию занимает «Исход» и другие подобные организации. Они как будто предали и ранили меня как лесбиянку (я так думала, даже когда была экс-лесбиянкой). Я не испытываю этих чувств по отношению к «Благодати» — служению, которое занимается людьми, а не политикой.
Я прочла ответ Кингри (он сказал, что видит «постоянные поиски истины» в моей жизни) и почувствовала, что во мне что-то изменилось. Я сделала большой шаг. Я впервые призналась кому-то из мира экс-ЛГБТ, что я больше не считаю себя одной из них, что я лесбиянка.
Обычно мне сложно признавать, что я чего-то не смогла. Но в этот раз я почувствовала, что освободилась. Было так замечательно перестать прятаться и признать правду!
Я как будто отчиталась «Благодати» о том, что они не могут включать меня в те «сотни тысяч» изменившихся.
Завершать что-то очень страшно. Но я рада, что смогла завершить свою дорогу с «Благодатью», служением, которое в чем-то помогло мне. Я надеюсь, что и я помогла им. Я понимаю, что этот шаг был жизненно важен на пути моего восстановления и в моих постоянных поисках истины.
По материалам Beyond Ex-Gay
Автор: Кристин Бэкк (Christine Bakke)
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему: