Появление и развитие протестантского фундаментализма

Само понятие фундаментализм возникло в протестантизме, в США.
В 1895 г. на библейской конференции в городе Ниагаре группа пасторов выдвинула пять основных («фундаментальных») принципов:

1. Непогрешимость Священного Писания;
2. Божественное происхождение Христа и непорочное зачатие;
3. Гибель Христа на кресте за грешников («искупление замещением»);
4. Физическое воскресение Христа;
5. Будущее возвращение Христа во плоти (второе пришествие).

Эти принципы в 1910 г. одобрила Пресвитерианская генеральная ассамблея и приняла ряд других консервативных религиозных организаций. В 1909 — 1915 гг. в штате Калифорния миллионеры Р. Торри и Л. Диксон напечатали 12 томов статей под общим названием «Основы» («The Fundamentals»), в которых растолковывались эти тезисы. В 1919 г. для удобства пользования 12 томов свели в 4 тома и продолжили уже довольно широкую рассылку издания по США и всему миру, в основном бесплатную.

Перечень «основ» христианства в понимании фундаменталистов многократно пытались расширить — например, добавлялись доктрины греховности человечества, существования сатаны в человеческом обличье, рая и ада и другие. Однако добавления со временем устранялись как излишние. Не зыблемыми по сей день остаются перечисленные пять принципов .

Появление термина фундаментализм именно в протестантизме и именно в США не случайно. Он адекватно отражает определенную идеологическую реальность, свойственную протестантизму и ярче всего проявляющуюся именно в США. Почему фундаментализм — явление в первую очередь протестантское (а некоторые сторонники «чистоты» терминологии, автор этого текста в их числе, считают, что это понятие в строгом его значении применимо только к протестантизму)?

Сама логика протестантского мышления, изначально заданная отцами Реформации М. Лютером, Ж. Кальвином, Дж. Ноксом и другими, может быть описана термином фундаментализм, т.е. возвращение к основам христианской веры, какова она была в первозданной чистоте в апостольские времена. Стремление очистить веру от культурных и политических наслоений, чуждых христианству заимствований и «плодов ложных умствований», «вернуться к основам» — одна из стержневых черт протестантского мировоззрения.

Согласно протестантскому вероучению, спасение возможно только от Иисуса Христа. Ничто — ни личные добрые дела, ни священнодействия церковнослужителей — не приближает к спасению; только вера, свободно даруемая Богом, — источник спасения. Со ответственно, признается только одна Книга, в которой следует искать выражение Божьей воли и Божьей мудрости — Библия. Сочинения богословов, пророчества и религиозные ‘прозрения «святых» католической церкви — не более чем человеческие измышления, ценность которых сомнительна.

Такая исходная позиция протестантизма приводит к тому, что можно назвать «обратно поступательным движением». Первоначально в недрах католической церкви рождается стремление к очищению от исторических, богословских, политических и культурных напластований. Это стремление и порождает первые протестантские церкви — лютеранство, кальвинизм, пресвитерианство и др. Внутри этих протестантских вероисповеданий складывается своя богословская традиция, своя «культура», свои формы местного национального патриотизма. И чем больше нарастает этот культурно-религиозный слой, тем дальше протестантская церковь уходит от изначально главной идеи протестантизма. В какой-то момент этот уход становится очевидным для части верующих, и они порывают со своей церковью, чтобы вернуться к основополагающим ценностям христианства, как их трактует логика протестантского сознания.

Подобное «реакционное», возвратное движение, характерное для всей истории протестантизма, не имеет прямых аналогов в католицизме. Причина этого — в отличии природы католического вероучения от вероучения протестантского. Католицизм несводим к одному «главному» принципу, к которому можно возвращаться, в его идеологии не заложена какая-то одна конкретная историческая точка отсчета (как апостольские времена у протестантов), которая должна быть взята за образец. Кроме того, католицизм, имеющий гораздо более богатую связь со светской (и высокой, и народной) культурой, обрастает сопутствующими национально-культурными наслоениями. В результате возникают националистические квазирелигиозные идеологии (как, например, польский или испанский национализмы), которые в общественном сознании также иногда оказываются тем «фундаментом», к которому обращается католическое сознание.

Итак, поворот католической мысли к своим истокам (если он остается в рамках католицизма), к своему фундаменту может означать и поворот к началу XX в. (лефевристы), и к XIX в., и к раннему средневековью, и к религиозно окрашенному национализму. Возможны самые разнообразные сочетания разных элементов этих «фундаментализмов». Отсутствие в католичестве (в отличие от протестантизма) единого для всех реакционных идейных течений «фундамента» делает и употребление этого термина в отношении католицизма бессмысленным, потому что в него может быть вложено совершенно разное содержание.

Другое дело — протестантизм. Протестантизм не связан с такими средствами консервации церковной идеологии, как верность Преданию, сакрализация авторитарно организованной церковной бюрократии. Для него нет непогрешимых авторитетов, он требует от верующего чтения Библии и самостоятельного размышления о ее смысле. Все это способствует сравнительно легкой и быстрой либерализации и секуляризации протестантского сознания. Но эти же факторы облегчают и реакцию на либерализацию — возвращение к основам вероучения — фундаментализм. С явлением фундаментализма тесно связан такой феномен, как «ревайвел» (религиозное возрождение). Прямых аналогов в католичестве и православии ему нет. Его внешняя сторона заключается в следующем: в результате проповеди проповедника люди испытывают раскаяние в совершенных грехах, остро переживают чувство возврата веры, решаются изменить свою жизнь и стать «настоящими» христианами .

В течениях протестантизма, как правило, подлинными христианами, членами церкви считаются лишь те, кто испытал «второе рождение» («перерождение», «рождение в Духе»). Это интимное, личное переживание встречи с Богом. Большинство протестантов считают, что настоящий, избранный Богом, «спасенный» христианин должен испытать эту встречу один раз в жизни. Но любая община, церковь со временем рутинизируется, теряет эмоциональную остроту веры, обмирщается. Дети уже воспитываются в идеологии, которую сознательно принимали их отцы, и реальных «вторых рождений» больше нет. Но для того, чтобы стать членом церкви, по правилам, надо рассказать (или хотя бы дать понять) другим членам общины о своем рождении свыше. Поэтому возникают теологические течения, стремящиеся отодвинуть идею «обращения» на задний план, и усиливается тенденция к распространению членства в церкви на всех верующих, не совершающих явных грехов. Подобное направление протестантской теологии тесно связано и с либеральным отношением к тексту Библии и доктрине спасения. Но в какой-то момент, обычно под влиянием талантливого проповедника, верующие начинают «прозревать», «возвращаться к Богу», испытывать «перерождение», а в мировоззрении своем обращаться к основам («fundament»), т.е. становиться фундаменталистами. Подобные ревайвелы могут затронуть одну или несколько общин, а на протяжении истории протестантизма они иногда, как пожар, охватывали целые страны. Ярким примером такого ревайвела может служить «Великое пробуждение» в Англии на рубеже XVIII-XIX вв., символом которого стал методистский проповедник Уильям Уилберфорс. Эта волна в свое время привела к резкому росту религиозности, возрождению традиционной христианской семейной и сексуальной морали, а с другой стороны — к уменьшению коррупции, становлению многих государственных институтов социальной защиты, запрету работорговли в 1807 г. и рабовладения в 1833 г.

В истории германского лютеранства ревайвелы также играли заметную роль. Дело в том, что лютеранство не было единым, в нем образовались отдельные течения, со своими структурами. В XVII в. в Германии выделились общины пиетистов. Это было противостоявшее ортодоксальному лютеранству течение, отличавшееся большей мистичностью и антиинтеллектуализмом. Его основатель теолог Шпенер поставил религиозные чувства выше церковных догматов, обрядов, он подчеркивал необходимость личного переживания Бога и только через это переживание — возможность обретения спасения. Эти мистическо-религиозные настроения сохраняются среди небольшой части верующих лютеран Германии и по сию пору. Тогда же, в XVII в., стали появляться общины, которые апеллировали к идее Лютера о всеобщем священстве и настаивали на ненужности церкви как организации, на своем праве самим выбирать пастора или даже рукополагать его. В религиозной жизни современной Германии заметно присутствие Самостоятельной лютеранской церкви, возникшей во второй половине XIX в. на волне фундаменталистской реакции на либерализацию государственной Евангелически-Лютеранской церкви Германии. Эта церковь стремится вернуться к богословию и нормам церковной жизни, какими они были при Лютере.

Однако следует сказать, что в европейских протестантских странах присущий протестантизму потенциал «ревайвела» и возвращения к «основам» («фундаментализма») по сравнению с США никогда не реализовывался в полной мере. В Европе ревайвелы всегда были сравнительно безлики. Почему?

Прежде всего, ведущие протестантские конфессии Европы — лютеранская и англиканская — в отличие от основных протестантских церквей США (пресвитерианской, конгрегационалистской, методистской, баптистской) более теологически сложные или, можно сказать, не столь последовательные в своей доктрине вероисповедания. Оставаясь в рамках лютеранского или англиканского вероучения, трудно свести основы (фундамент) к пяти основополагающим положениям, как это сделали американские пасторы в 1895 г. Англиканство и лютеранство в этом отношении имеют черты, сближающие их с католичеством, хотя и гораздо менее четкие. Реставрационные, «фундаменталистские» течения в лютеранстве и англиканстве либо выходят за рамки своей доктрины (что приводит к переходу в более радикальные протестантские вероисповедания — баптизм, евангелизм, пресвитерианство и т.д.), либо стремятся вернуться к первоначальной доктрине, какой она была в момент своего формирования (и такое тоже случалось, что обычно не имело слишком сильного социального и эмоционального эффекта, ибо к компромиссным, обусловленным обстоятельствами XVI-XVII вв. вероисповедным формулам привлечь людей сложнее, чем к гораздо более последовательной и простой доктрине радикального протестантизма).

Но еще более важная причина относительной слабости европейских ревайвелов (и связанных с ними фундаменталистских реакций на либерализацию и секуляризацию) — социально-политическая. В США религия отделена от государства, отсутствует государственное и общественное принуждение к принадлежности определенной государственной церкви, определенной религиозной общине, религиозной идеологии. Поэтому в США имманентно заложенная в протестантизме логика развития религиозной жизни проявляется гораздо ярче и последовательнее. К этому следует добавить различия в национальном сознании: для верующего француза «нормально» быть католиком, для англичанина — англиканином, для шведа — лютеранином. Для верующего американца такой «нормы» не существует, и он легко меняет конфессиональную принадлежность, движимый своим религиозным чувством.

В XX в. к уже названным причинам прибавилась еще одна. По сравнению с Европой США остаются гораздо более религиозной страной. Общий уровень религиозности в США в 2-3 раза выше, число практикующих верующих и в наши дни превышает 50% населения, в то время как в Европе их гораздо меньше. В США религиозные процессы и сейчас более массовые, более эмоциональные, они продолжают оказывать существенное влияние на общественно-политическую и культурную жизнь. В Европе, и особенно в протестантской Европе, сама религиозная жизнь маргинализируется, затрагивает незначительную часть населения.

Последний ревайвел и соответственно подъем фундаментализма в США пришелся на конец 70-х — первую половину 80-х годов. Р. Рейган пользовался энергичной поддержкой «религиозной правой», т.е. фундаменталистов-протестантов, и сам декларировал свою принадлежность к ним. Фундаменталистская религиозная идеология оказывала существенное влияние на внутреннюю и внешнюю политику рейгановской администрации. В частности, ожесточенная антикоммунистическая риторика Рейгана, его непримиримость к СССР (вспомним изобретенный Рейганом термин «империя зла», который он применял к СССР) во многом объяснялись религиозной нетерпимостью к антихристианской, безбожной идеологии коммунизма .

Реакция с позиций фундаментализма на либерализацию протестантской теологии и секуляризацию общества субъективно — это всегда возвращение к апостольской вере, а также к эпохе, когда ее «правильно понимали» предыдущие поколения протестантов-консерваторов. Но этот второй аспект фундаменталистской реакции всегда приглушен, подчинен первому. Но так же, как Лютер и Кальвин, возвращаясь к «апостольским временам», в реальности создали нечто принципиально новое, фундаменталисты последующих веков вслед за ними, уже в пределах протестантской теологии, создают качественно иные идеологии и доктрины. Баптизм, например, в ходе «Великого ревайвела» XVIII — начала XIX в. утвердился в США (хотя он возник в Англии на волне пуританского движения XVII в., но его приверженцы остались там незаметным религиозным меньшинством) как одна из крупнейших и влиятельных протестантских деноминаций, более последовательно выражающая протестантские принципы; в баптизм тысячами переходили пресвитериане, конгрегационалисты, епископалы, лютеране.

XIX в. в религиозной жизни США ознаменовался тем, что с новой волной движения к «основам» христианской веры там широко распространился методизм (в настоящее время второе после баптизма протестантское вероисповедание в этой стране).

XX в. стал столетием пятидесятничества. Не только в США, но и во всем мире это наиболее быстро растущее консервативное течение протестантизма, в котором очень ярко переживается встреча с Богом, «второе рождение», ощущение присутствия Святого Духа. В наши дни основным фундаменталистским течением протестантизма постепенно становится именно пятидесятничество. Оно возникло в 1901 — 1906 гг. из «движения святости», которое, в свою очередь, было фундаменталистской реакцией на секуляризацию и либерализацию методистской церкви, изначально считавшей себя церковью «святости». Пятидесятничество по существу — фундаменталистское движение в методизме, утверждавшее поначалу возможность и необходимость мгновенного чудесного перерождения человека путем получения «второго дара Святого Духа» и видимого проявления «святости» в строжайшем соблюдении норм традиционной пуританской морали. Пятидесятничество возникло, когда часть проповедников святости начали учить, что за «вторым даром Святого Духа» — достижением святости может следовать «третий дар» — еще более мощное экстатическое переживание встречи с Богом — крещение Святым Духом, сопровождаемое состоянием глоссалии {говорением на языках — состоянием экстаза, когда верующие начинают произносить непонятные звуки или слова), которое затем может постоянно повторяться. За крещением Святым Духом могут следовать другие дары Святого Духа, указанные в Первом послании к коринфянам [12:14] — исцеления, пророчества, мудрости, «различения духов» (умение распознать действие «Святого Духа от искушений сатаны»). Актуализация в наши дни этих бывших во времена апостолов даров мыслится как полное возвращение к основам (fundaments) христианства в его первозданном виде — такому, каким оно было в первом веке новой эры.

В богослужении многочисленных пятидесятнических церквей много пугающего, часто их обвиняют в практике гипноза, манипулировании сознанием и других недопустимых действиях. Однако свойственные членам этих церквей экстатически-эмоциональное переживание присутствия Бога, приверженность фундаменталистской доктрине протестантизма одновре менно сочетаются с жесткой семейной и сексуальной моралью, честностью, трудолюбием и участием в благотворительности.

Пятидесятники не склонны к утверждению идеологической и организационной дисциплины. Поначалу членами пятидесятнических церквей были в основном люди низкого социального статуса — малообеспеченные и малообразованные. Но к нашему времени их социальное положение в разных странах приблизилось к среднестатистическому. В 60-е гг. XX в. сначала в США, а затем и в других странах возникло новое неожиданное явление: говорение на языках начало распространяться и среди некоторых либеральных и умеренных протестантских церквей и вызывало связанную с пятидесятническим мировоззрением фундаменталистскую реакцию . Пятидесятничество распространилось по всему миру. В ряде стран Латинской Америки, Азии, Африки к концу XX в. проживали миллионы пятидесятников. Даже в либеральных скандинавских странах их около 1% населения.

В США и некоторых других странах существуют крупные и процветающие непятидесятнические фундаменталистские протестантские объединения (например, Южная баптистская конвенция), но все же быстрее всего растет число пятидесятников, и их отличают наибольшая социальная и политическая активность, религиозное рвение). При этом, несмотря уже на столетнюю историю существования пятидесятнического движения, в нем очень слабы секуляристские, либеральные тенденции.

Протестантский фундаментализм в России

С конца XVIII в. в Россию переселялись из-за религиозных преследований немцы-лютеране, принадлежавшие к диссидентским по отношению к государственной церкви Пруссии течениям фундаменталистского толка. Уже в начале XIX в. они составляли большую часть сельского населения немцев России. Позднее Николай I пытался унифицировать российское лютеранство и навязать этой конфессии официальных пасторов Российской лютеранской церкви, чья идеология не отличалась от идеологии государственной лютеранской церкви Пруссии. С тех пор в российском лютеранстве существует два основных противостоящих друг другу течения — так называемое «церковное лютеранство», лояльное к власти и восприимчивое к либеральным идеям, и так называемые «братские общины», чья идеология носит фундаменталистский характер. Поразительно, что после многих лет гонений при Советской власти и фактического уничтожения «церковного лютеранства» в 90-е гг. XX в. противостояние этих двух течений в лютеранской церкви России вновь возродилось.

Собственно, русский протестантизм в форме баптизма и евангелизма зародился в конце XIX в. и своим возникновением во многом обязан влиянию немецких «братских общин». Трагическая история церкви в России XX в., репрессии против верующих и политика уничтожения религии не позволяли русскому протестантизму развиваться в присущей ему логике секуляризации — ревайвел — с имманентной ревайвелу фундаменталистской реакцией на предыдущую секуляризацию.

Одной из особенностей жизни российских протестантов в советское время было то, что практически вся религиозная деятельность сконцентрировалась на богослужении, состоявшем в чтении Библии, проповеди пресвитера и хлебопреломлении один раз в месяц. Церковная жизнь для рядового верующего состояла в посещении дома молитвы и следовании евангельским принципам в частной жизни. Пресвитер поддерживал евангельских христиан-баптистов, стараясь не поднимать в своей проповеди острых вопросов (о предопределении, отношении к государству, евреям, миссионерству и т.д.), и призывал обращать внимание на свое внутреннее соответствие заповедям Божиим. Созерцательную атмосферу создавали эмоциональные песнопения, которым отводилось много времени, и благоговейная обстановка богослужения. Начавшее складываться до революции 1917 г. особое русское благочестие евангельских христиан и баптистов окончательно оформилось именно в советский период .

До начала политики «перестройки» у протестантов России выработались свои церковно-бюрократические традиции, препятствовавшие развитию изначально заложенной в протестантизме динамике ревайвелизма. Положение стало меняться только с конца 80-х гг. XX в. За истекшие с тех пор 12 лет религиозной свободы в русском протестантизме в полной мере проявилась эта присущая его природе логика развития.

В данном контексте можно говорить о нескольких разнородных явлениях фундаменталистского характера. С одной стороны, заметным явлением современной протестантской жизни России стало распространение западными (в основном американскими) миссионерами — баптистами и евангелистами фундаменталистского толка — своей идеологии. Для российских баптистов обращение к американским образцам стало своего рода возвращением к «основам» — американцы с меньшим почтением относятся к богослужебной практике, баптистской «традиции», но гораздо тверже в приверженности фундаменталистской доктрине и пуританской морали, причем не только сексуальной и семейной, но и трудовой и общественной. Как это ни парадоксально, американская «прививка» делает русских баптистов лучшими российскими гражданами и лучшими работниками. Наиболее успешным объединением российских протестантов, фактически воспринявших мировоззрение американского фундаментализма, стала Ассоциация церквей евангельских христиан, насчитывающая сейчас более 100 общин по всей России.

Однако самым важным «фундаменталистским» явлением в русском протестантизме стал беспрецедентный рост пятидесятничества . Малочисленные, маргинальные в российском протестантском сообществе, состоявшие почти исключительно из людей малообразованных и малообеспеченных пятидесятники за 12 прошедших лет стали не только самым многочисленным течением в протестантизме, но и радикально изменился их социально-демографический состав. К 2002 г. среди пятидесятников много молодежи, бизнесменов, людей с высшим образованием. По численности они не только перегнали баптистов и лютеран, но в некоторых регионах (например, Хакасии, Приморье, Читинской и Амурской областях) среди практикующих верующих даже сравнялись с православными.

По всей стране пятидесятники вызывают возмущение своей пугающей общественность религиозной практикой (экстатические состояния, в которые пятидесятники впадают во время богослужений, интерпретируются как гипнотические воздействия, «зомбирование», разрушение психики). Общественное возмущение часто оказывается причиной судебных разбирательств, ни одно из которых до сих пор не окончилось победой обвинителей. В то же время повсюду пятидесятники вызывают уважение своими крепкими семьями, высокой трудовой моралью и благотворительностью. К тому же пятидесятничество — одно из самых политически активных вероисповеданий. У них сильно развито чувство русского патриотизма, которое, однако, отличается от православного: вместо гордости за национальную историю или культуру их патриотизм — это в первую очередь чувство ответственности за свою страну, — направленный не в прошлое, а в будущее. В согласии с радикально протестантскими представлениями, «священное государство» для них — демократическое и правовое, в котором церковь отделена от государства, но она формирует общественную мораль, на основе которой и строится «христианское государство». На федеральных выборах они обычно энергично поддерживают «Яблоко», гораздо реже — Союз правых сил (СПС). В некоторых регионах политическая активность пятидесятников оказывается заметным фактором предвыборных кампаний .

* * *
Протестантский фундаментализм — эмоциональный, психологический и идеологический возврат к «основам», к непосредственному ощущению Божественного присутствия, к «первоначальной вере и нормам апостольской церкви» — имманентно заложен в логику развития протестантизма. По существу, описанный М. Вебером тип личности раннего протестанта с его этикой, порождающей «дух капитализма», — это «фундаменталист» . На протяжений веков «возвращение к фундаменту» неоднократно повторялось в истории протестантизма, порождая его новые формы.

В наше время фундаментализм выглядит все большим анахронизмом. Секуляризирующийся мир видит в нем угрозу своим ценностям (в частности, в требованиях фундаменталистов законодательно запретить аборты, в нетерпимости к «сексуальным меньшинствам», в призывах к более идеологизированной внешней политике). Однако этот «анахронизм» все еще остается существенным элементом не только религиозной, но и общественной жизни в некоторых странах.

 

© Из сборника: Фундаментализм. — М.: Институт востоковедения РАН — Изд. «Крафт+», 2003. — с. 107-126.