Ведь революция — это не просто модное словцо или некое фольклорное понятие.
Если мы отдаем себе отчет в том, что нынче в одних и тех же руках в Колумбии сконцентрировалась политическая, экономическая, культурная,церковная и военная власть, если мы отдаем отчет и в том, что это руки отнюдь не большинства, а как раз явного меньшинства, если мы ясно видим, что это явное меньшинство, никоим образом не отражающее интересы абсолютного большинства, обладает как политической властью, так и властью, определяющей и устанавливающей основополагающие преобразования в стране, мы должны прийти к неизбежному выводу о том, что это меньшинство уже не может продолжать и впредь пользоваться правом единоличных решений.
И мы, разумеется, будем требовать, чтобы всякий выходец из буржуазной среды — а это уже является основанием не доверять ему, — оказавшись так или иначе вовлеченным в подобный процесс, давал нам ясные и обоснованные доказательства своей антиоппортунистической сущности, своей антиэкстремистской направленности, своего негативного отношения к столь свойственному для породившей его среды карьеризму; мы будем требовать доказательств истинности его служения народному классу. И потому мы обязаны требовать доказательств от выходцев из буржуазного класса, равно как и от военных, от священнослужителей, от интеллигенции, от представителей средних слоев населения, от разного рода профессионалов, пополняющих наши ряды; причем требовать не каких-то красивых слов, не просто выражения своих добрых намерений, а выражения своего внутреннего состояния, чего-то своего, сугубо личного, идет ли речь о деньгах или просто о душевном равновесии. И поэтому я счел необходимым, памятуя о своем призвании священнослужителя и во имя своего революционного призвания, дать некое доказательство того, что я действительно готов служить делу народа. И когда передо мной встала дилемма — либо следовать по пути клерикального самоотречения, либо продолжить революционную борьбу, — у меня уже не было сомнений, потому что в противном случае я бы попросту предал революцию, потому что тогда я предал бы и вас.
…Революционная борьба — это вовсе не какая-то борьба ординарного характера. Это борьба, в которой не ведется учет часам, в которой предусмотрительно не учитываются лишения. Это борьба, в которой надо учитывать лишь саму жизнь. Мы можем понять, что существуют личности, весьма дружественно относящиеся к революции, склонные и даже привязанные к ней; но чтобы воспринимать человека как настоящего революционера, мы должны требовать от него, чтобы он был революционером всегда, отдавая этому делу все свое время.
В первую очередь одним из самых необходимых условий является воспитание в народных массах общественного самосознания. Если у нас не будет общих целей, мы будем обречены на разобщение. Воскресите в своей памяти известную серию картинок, на которых изображены два .осла. Каждый осел старается побыстрее съесть больший ворох фуража, причем ни один из них так и не может достичь желаемого, — в итоге они все-таки при¬ходят к общему, приемлемому для обоих соглашению, к некоей общности цели. Так же и мы будем разобщены, пока не определим осознанных целей борьбы. Каждый пойдет сам по себе: католики будут действовать от¬дельно от своих же католиков; левые пойдут не в ногу с правыми; в разные стороны — либералы и консерваторы, так же как крестьяне и рабочие; один профсоюз ополчится против другого.
Поэтому нам надо установить и выработать какую-то, пусть минимальную, согласованную платформу, на базе которой мы сможем вступить в борьбу. Именно поэтому мы и выдвинули платформу народного единения и согласия, которая в первую очередь должна сплотить всех, невзирая на несходство идеологий и религий. Всем известно, что большая часть наших соотечественников — католики, я бы даже сказал — более чем просто ка-толики, так как это католики, освященные обрядом крещения. И если сущностью католицизма, как и сущностью христианства, является любовь, — ведь св. Павел говорит нам, что возлюбивший ближнего своего да пребудет всегда в твердой вере, — то и народ наш вроде бы не должен быть разобщенным из-за насилия; он не должен быть народом, в среде которого угнетены вдовы, притеснены сироты, задавлены нуждой бедняки, народом, среди общественных установлений которого не царит любовь… Хотя у нас есть законы на все случаи жизни, — ибо в Колумбии и в самом деле на все есть свои законы, — применение этих законов не практикуется сообразно с догмами любви к ближнему, а как раз наоборот — оно отражает лишь эгоизм правящей группировки…
И движение вокруг платформы, разумеется, вовсе не направлено против какой-либо революционной партии; мы ведь не антикоммунисты, равно как про нас не могут сказать, что мы являемся коммунистами. Мы — революционеры и считаем, что среди революционеров есть и коммунисты, и ка-толики, и либералы, и члены национального Народного союза, и христианские демократы.
Мы отнюдь не претендуем на свою исключительную роль и место в революции, так как платформа народного объединения является неотъемлемой принадлежностью всего народа; при этом мы должны также принимать во внимание тот факт, что революция — это прерогатива не какой-нибудь группировки, а дело всего колумбийского общества.
Значит, мы можем следовать этой платформе и от ее имени снова, как это сделал когда-то Освободитель5, бросить клич во имя борьбы насмерть. Мы можем сказать, что любой, считающий себя революционером, откуда бы он ни пришел, будет нашим другом, и, напротив, если это противник революции, то, откуда бы он ни появился, он окажется нашим врагом. Всякий, кто считает, что он вместе с народом, имеет право рассчитывать на место в наших рядах, и мы, в свою очередь, призываем к себе и сельскохозяйственные профсоюзы, и крестьянские союзы, и общественные объединения, и индейские общины, потому что все они должны вступить в наши ряды, все они обязаны составить народное единство вокруг и во имя этих целей. Наша первоочередная задача, являющаяся совершенно очевидной, — сформировать народное единство вокруг общих целей. Признано необходимым пропагандировать и разъяснять нашу платформу в народных массах, а не в среде правящего класса, который, понятно, потребует множества поправок, так как сразу назовет ее коммунистической платформой (называют же коммунистом всякого, кто осмеливается выступить против установленного порядка).
Всех нас будут называть коммунистами, а поскольку мы выступаем за участие в нашем движении и Коммунистической партии, то они, конечно же, постараются основательно подтасовать факты, разглагольствуя при этом, что Коммунистическая партия якобы рвется к единоличному руководству движением. Но, стремясь свершить революцию, мы понимаем: если во главе движения будут люди, которые смогут дать более ясные и более революционные ответы, обладающие большим мужеством в борьбе, значит, они оказались у руля этого движения по своим заслугам. Давайте в таком случае устроим своего рода соревнование, чтобы в результате него убедиться, кто окажется более революционным. По крайней мере это не будет состязание, направленное на то, чтобы одни разделались с другими; задачей здесь будет выявление наиболее преданных, наиболее способных и подготовленных к борьбе лидеров, которые могли бы дать народу наиболее ясные ответы. И победившей будет признана та группа, которая сможет выдвинуть таких лидеров.
Но, возможно, что это не будет какая-то единственная группировка или даже какая-то одна партия. Это будут лидеры нескольких группировок, близких или явно отличающихся по своим задачам, с политически определенными целями или даже ставящие себя вне политики, — все участвующие в этом достойном уважения состязании в благородстве и бескорыстии будут равным образом трудиться на благо нашей родины. И все они в твердом постоянстве будут работать на базе одной платформы, которую, как мы уже говорили, следует широко пропагандировать, разъяснять, чтобы ее характерную сущность изучали во имя завоевания основного и необходимого для каждой революции условия — общественного сознания народа, его общих целей.
Нам нужно будет быстро достичь этих целей; чтобы распространить свои идеи, чтобы разъяснить эту задачу, мы должны организовать особые бригады. Поэтому вторым условием является наша организация, организованность наших действий. Для того чтобы наше движение не выглядело демагогическим, мы обязаны ясно и конкретно понимать каждый его пункт: чего мы добиваемся, к примеру, в сфере аграрной реформы, чего — в налоговой системе, чего — в области нефтяной политики и городской реформы, а также и в вопросах международных отношений. Мы должны сделать свое движение достойным подражания, чтобы каждый из его участников мог стать образцом революции, был бы в силах буквально и убедительно дать нужное разъяснение, то есть чтобы знание стоящих перед нами задач стало солидным и ясным.
Давайте же посвятим себя этой работе, потому что мы сами должны выполнить ее. Уходя с этой лекции, мы должны унести с собой лозунг: каждый из нас постарается найти собственную программу действий, объединиться с друзьями, с семьей, с товарищами по работе, с соседями по кварталу, чтобы вместе изучить и обсудить эту программу, чтобы распространить ее, с тем чтобы каждый из них, в свою очередь, постарался проделать то же самое. А затем эти звенья будут распространять нашу газету, после чего мы станем добиваться представительства снизу доверху и учредим народную, приведенную в движение организацию…
Опубликовано в: Католицизм и свободомыслие в Латинской Америке в XVI-XX вв. (Документы и материалы). — М., 1980. — С. 165-167, 171-175, 181.
Источник.
Об авторе: Камило Торрес(1929-1966) — стоящий у истоков теологии освобождения колумбийский священник, присоединившийся к леворадикальной партизанской организации «Армия национального освобождения», погиб в сражении партизан с карателями.
Данная лекция была прочитана в 1965 году.