“К свободе вы призваны, братия…”
…С победой буржуазии на Западе католическая церковь, выступавшая прежде против капитализма с защитой феодализма, перешла на позицию признания и защиты капитализма как социальной системы, «угодной Богу». Первую папскую социальную энциклику “О новых вещах” (1891) Льва XIII международная буржуазия оценила как антикоммунистический манифест. Энциклика была ответом на “Манифест Коммунистической партии”. Все ее содержание направлено против марксизма. Папа осуждал социализм и рабочее движение (“социализм вредит рабочим”, это “фальшивое лекарство” от социальных бед), объявлял частную собственность “божественным правом”, утверждал неизбежность классового деления общества, освящал буржуазное государство как божественное установление, проповедовал классовый мир, выступал против революционной борьбы. Лев XII выдвинул концепцию классового сотрудничества труда и капитала через христианские профсоюзы и ассоциации христианских трудящихся. “Папа рабочих”, как называл себя Лев XIII, выражал сочувствие трудящимся, осуждал капиталистическую эксплуатацию, рекомендовал создавать рабочие организации, действующие под контролем церкви. Богатые и бедные всегда были, есть и будут, говорил папа. Рабочие не должны бороться с капиталистами, а сотрудничать с ними, ибо они не могут существовать без капиталистов, как и капиталисты — без рабочих. Папа напоминал бедным, что терпение — одна из высших христианских добродетелей. Он убеждал рабочих, что отмена частной собственности нанесет им не меньший вред, чем капиталистам, ибо лишит возможности приумножить свое состояние, т.е. стать капиталистами, чего они могут достичь, если проявят смирение, прилежание и бережливость.
Энциклика Льва XIII заложила основы доктрины «христианской демократии». Движение христианских демократов, зародившееся в Европе во 2-ой половине 19 в., выдвинуло лозунг “третьего пути” между капитализмом и социализмом. Отстаивая основы существующего строя, критикуя лишь крайние проявления эксплуатации, христианские демократы в качестве альтернативы предлагали христианскую любовь, благотворительность и некоторые социальные реформы, резко выступая против социализма и коммунистического движения.
В последующие годы папы категорическим образом осуждают социализм и коммунизм, социалистическую революцию в России, освящают капитализм.
В 1931 г. в связи с 40-летием энциклики “О новых вещах” папа Пий XI опубликовал энциклику “В год сороковой”, в которой повторялись основные положения прежней социальной доктрины. В этом документе Пий XI предал анафеме социализм и коммунизм, классовую борьбу и рекомендовал корпоративную систему классового сотрудничества с капиталистами и помещиками. Пий XI говорил о «великой трагедии 19 века, заключавшейся в том, что церковь потеряла рабочий класс». Ярый враг коммунизма, Пий ХI заключил в 1933 году конкордат с Гитлером и одобрил сотрудничество с ним католиков.
Пий ХI — участник и застрельщик антисоветских провокаций. Для подпольной борьбы в СССР была организована подготовка церковных кадров в колледже “Руссикум”. В энциклике “Божественное искупление” коммунизм снова был предан анафеме, верующим запрещалось соприкасаться в какой бы то ни было форме или степени с коммунистическими идеями.
Следующий папа Пий ХII встретил вторую мировую войну молчанием. Молчал он и тогда, когда оккупированная Европа была покрыта концлагерями, в которых погибло свыше 10 миллионов человек, в том числе и католиков. Он предпочел быть с фашизмом против коммунизма.
После разгрома фашизма Пий ХII стал открыто призывать к новому крестовому походу против коммунизма. Ватикан развернул антикоммунистическую пропаганду. В 1948 г. за принятие коммунистического учения или за сотрудничество с коммунистической партией верующие отлучались от церкви.
Но вот в 1958 г. папский престол занял патриарх Венеции, крестьянский сын А.Д. Ронкалли, принявший имя Иоанна XXIII, с именем которого связано начало новой эры в истории католицизма. К этому времени социализм уже окреп и превращался в мощную мировую систему, идеи марксизма-ленинизма завоевывали сердца “труждающихся и обременных”. Церковь вынуждена была считаться с эволюционными процессами и вносить изменения в свое социальное учение.
В 1961 г. Иоанн XXIII издал энциклику “Мать и наставница”, в которой модифицировал социальную доктрину католицизма. Папа отмечал изменения в науке и технике, которые произошли за 70 лет после опубликования энциклики “О новых вещах”, начало завоевания космоса, возрастающую роль государства в управлении экономикой и решении социальных проблем. Признавая право частной собственности “естественным правом человека”, папа вместе с тем отмечал правомерность и возрастающую роль обобществленной собственности, уделял внимание участию рабочих в управлении предприятиями.
Осуждалась крайняя нищета большинства населения в некоторых странах при несметных богатствах меньшинства.
В отличие от своих предшественников, поддерживающих западные военные блоки и даже допускающих применение атомного оружия с целью защиты от “безбожного коммунизма”, добрый папа Иоанн XXIII призвал к конструктивному диалогу со странами социализма, во имя борьбы за мир и социальный прогресс, однако без излишнего рвения в стремлениях восстановить социальную справедливость, ибо это может привести на путь революций. Иоанн XXIII подчеркивал, что церковь не связана ни с какой социальной, экономической и политической системой.
Важными событиями 20 в. стали также II Ватиканский собор (1962-1965 гг.), созванный Иоанном XXIII, и “латиноамериканский собор”, как назвали II Конференцию латиноамериканского епископата — СЕЛАМ (1968 г.). Их документы стали основанием для формирования новой, революционной религии “бедняков” в рамках католицизма.
На II Ватиканском соборе, подготовленном Иоанном XXIII, речь шла о создании новой концепции всей жизни церкви. Иоанн XXIII провел его первую сессию. Остальные сессии провел его преемник, второй “добрый папа” Павел VI, заявивший себя не менее решительным реформатором. В 1964 г. в энциклике “Своей церкви” он изложил концепцию диалога церкви с современным миром, с коммунистами и атеистами.
В центре внимания II Ватиканского собора были вопросы социального учения католицизма, демократизации и гуманизации религиозной веры и культа, изменения самого образа и понятия бога. Собору удалось повернуть церковь лицом к миру, указать на роль духовенства и церковной иерархии: их призвание состоит в служении людям, а не является формой власти. Акцент был сделан также на роли мирян в жизни религиозной общины.
Наиболее важный итоговый документ II Ватиканского Собора — Пастырская конституция “О церкви в современном мире” (1965 г.). Он отражал новую концепцию о спасении души. Внимание христиан акцентировалось на земной истории, земных задачах, необходимости служить людям современного мира, “братски сотрудничать на службе человеческой семье”, “внести значительный вклад в процветание человеческого рода и мир в мире”. В документе отмечалось, что христианин, пренебрегающий своими земными делами, своим долгом по отношению к ближнему, подвергает опасности свое вечное спасение. Здесь говорилось также о праве трудящихся на объединение, признавалась законность забастовки как средства защиты прав рабочих. Частная собственность характеризована как условие свободы человека, но при этом довольно резко критиковались некоторые пороки капитализма. Подчеркивалось, что церковь не связывает себя с какой-нибудь политической, экономической и социальной системой.
Эта пастырская конституция, а также другая — “О церкви” (1965 г.) были основаны на доктрине о богатых и бедных странах. Собор поставил проблему развития, высказался за необходимость реформ, которые способствовали бы росту доходов населения «третьего мира», улучшению условий труда, обеспечению полной занятости. Развивающимся странам рекомендовалось в первую очередь рассчитывать не на помощь из-за границы, а на внутренние резервы — на использование своих ресурсов, культуры, традиций.
В 1967 г. папа Павел VI опубликовал энциклику “Развитие народов”, которая была посвящена в основном проблемам развивающихся стран. В ней папа сформулировал новую социальную доктрину католицизма, где проявляется дальнейшая эволюция католической церкви по отношению к частной собственности. Отмечая злоупотребления обладанием собственностью, ПавелVI отмечал, что “частная собственность ни для кого не является безусловным и абсолютным правом. Никто не имеет никакого основания присваивать в свое исключительное пользование то, что превышает его нужды, в то время как другие терпят недостаток в самом необходимом”. Папа допускал национализацию собственности ради общего блага. Выступая за мирный путь социальных изменений, за реформы капитализма, папа Павел VI допускал законность революционного восстания «против явной и продолжительной тирании, грубо посягающей на основные права человеческой личности и вредящей в опасной мере общему благу страны”. Во взаимоотношениях между народами богатые страны призываются оказывать помощь бедным. Папа призывал католиков сотрудничать со всеми людьми доброй воли, но в то же время осуждал материалистическую философию и атеизм.
Документы II Ватиканского собора и энциклика “Развитие народов” явились началом построения концепции “теологии развития” или “теологии прогресса”. Эта концепция обосновала активное участие верующих в жизни мира, в борьбе за социальный прогресс, выражающийся в реформировании существующего капиталистического порядка, в гуманизации мира, в освобождении личности. История человеческого развития рассматривается как фрагмент истории спасения, человек — как субъект, призванный изменять мир.
После завершения II Ватиканского собора среди католиков начался процесс размежевания на традиционалистов (интегристов) и прогрессистов — сторонников обновления. Линия, разделяющая епископов, священников и верующих, определяется их отношением к социально-политическим проблемам. Значительная часть верующих в капиталистических странах осталась на прежних консервативных позициях. Но в то же время развитие эволюционных процессов вызвало глубокие изменения в общественном сознании. Возрастает стремление к изменению несправедливых общественных отношений. Масса верующих была вовлечена в борьбу против империализма. Все это вело к политизации теологии. Особенно бурно этот процесс начался в развивающихся странах, где преобладало воцерковленное сознание и где до предела обострились социальные, экономические, политические и пр. проблемы в силу колониального, полуколониального прошлого и современной политики империализма. Перед этими странами стояли задачи политического и экономического освобождения от засилья иностранного капитала, сближения национальной церкви с борцами за социальный прогресс.
В церковных кругах заговорили о “теологии революции”, “теологии освобождения”, “теологии революционной борьбы” и т.д. Социалистическая революция рассматривалась их идеологами как эсхатологическое событие: поскольку идеалы социализма тождественны христианским, то их осуществление реализует божественный план спасения.
Основные положения теологии революции прозвучали на конференции в Женеве, созванной Всемирным советом церквей в 1966 г. Затем в 1968 г. разработки этого учения появились у бразильца У. Ассмана, бельгийского миссионера Ж. Комблена, бразильского архиепископа О. Э Камары и др.
Идеологи теологии революции с позиций Евангелия обосновали участие верующих в революционно-освободительной борьбе на стороне левых сил. Известный теолог из ФРГ Ю.Мольтман определил теологию революции как “теологию христиан, страдающих и борющихся”. Для сторонников теологии революции христианский моральный идеал стал основой критики буржуазного строя, который противоречит евангельским идеям справедливости, равенства и братства. Они утверждали, что христиане не могут стоять в стороне от борьбы угнетенных против угнетателей, не должны уклоняться от освободительных движений, в каких бы странах они не происходили. Леворадикальные теологи исходили из исконной революционности христианства. По их словам, Христос призвал мир к обновлению, преобразованию. Понятия “новый человек”, “новая земля”, “новое небо”, “новое рождение” и т.п. пронизывают все содержание Евангелия. Французский теолог П. Бланкар заявлял, что вера и революция не существуют друг без друга. Революция – это способ для христианина жить по законам любви, форма его общения с Богом; революция обитает в вере. Западногерманский теолог А. Зеебер утверждал, что Евангелие открывает людям бога-революционера, который призывает к выступлению против установленного несправедливого порядка. Спасение души от греха связывалось с борьбой против эксплуатации, за построение более справедливого общества.
Таким образом, революция и социальное освобождение ассоциировались с религиозным спасением, совершаемым под предводительством самого Христа. В отличие от традиционного толкования богословов, эсхатология понимается не как бегство от действительности, но как строительство Царства Божьего на земле, осуществление пророчеств. Царство Божие – это не запредельное посмертное состояние, напротив, оно находится в нас самих здесь, на земле, как говорил Христос, и осуществляется через нас – высокоразвитое в духовном и материальном отношении общество, построенное на принципах христианской морали. Построение такого общества создает большие возможности для самосовершенствования человека, ограничивает действие сил зла.
Большинство теологов революции предпочитали ненасильственные действия, но допускали и применение насилия. Э. Камара, в частности, заявлял: “Я против насилия, но не осуждаю священников, которые его избрали. Я их понимаю… Насилию подвергает массы кучка обладающих привилегиями и властью”[1].
“Теология революции” получила особенное распространение в 60-80 гг. в странах Латинской Америки и приобрела последователей в странах Азии, Африки, Северной Америки, Западной Европы.
Преемницей теологии революции стала теология освобождения, которая многое заимствовала у своей предшественницы. Идейными источниками теологии освобождения являются также марксизм, христианский социализм, освободительные идеи многих поколений латиноамериканских борцов, лучшие традиции общинной латиноамериканской культуры, а также прогрессивные европейские социальные теологии и учения.
Родиной теологии освобождения явилась Латинская Америка, где политика “добрых пап” принесла обильный урожай. На II Конференции латиноамериканского епископата (СЕЛАМ) идеиII Ватиканского собора были интерпретированы применительно к условиям латиноамериканского континента. По словам Э. Дюсселя, Конференция использовала язык освобождения, заговорила о зависимости и господстве, о “международном империализме денег” и знаменовала переход к теории освобождения.
Правда теологии освобождения неопровержима: Бог Нового завета избрал бедных быть наследниками Своего Царства, Христос призвал к свободе от греха, а эксплуатация и угнетение человека человеком являются прежде всего социальным грехом господствующих классов, т.к. противоречат закону любви к ближнему. Латиноамериканская теология идентифицирует себя с бедняками континента и направлена на революционную борьбу против империализма, олигархии, зависимости от иностранного капитала, за социальное и национальное освобождение народных масс, выход из грязи, возвеличивание жизни.
Теология освобождения также не исключает революционного насилия. Один из ее идеологов, Э. Карденаль утверждал: “Революционное насилие не противоречит постулатам христианского учения, которое всегда отстаивало права народов и отдельных личностей защищаться с оружием в руках, прибегать к насилию для завоевания свободы вполне законно. Фома Аквинский говорил, что солдат, ведущий борьбу за правое дело — всё равно что святой”.