И, воспев, пошли на гору Елеонскую. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь. Иисус сказал ему: истинно говорю тебе, что в эту ночь, прежде нежели пропоет петух, трижды отречешься от Меня. Говорит Ему Петр: хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя. Подобное говорили и все ученики.
Матфей 26:30-35
Петр, самый стойкий сторонник Иисуса. Импульсивный. Первый, кто провозгласил Иисуса Мессией. Кажется, что он, в отличие от остальных, «врубается, что происходит. В Петре Иисус находит ту поддержку, которую не могут дать остальные. Когда Иисус разговаривает с малой группой — двенадцатью — Петр всегда включен. Они всегда вместе. И все же, в самые тяжелые времена для Иисуса, именно Петр отвергает его. Что же такого есть в Петре, что не позволяет ему быть рядом с Иисусом тогда, когда это нужно больше всего? Он боится? Он беспокоится о том, что подумают другие люди, или что произойдет с ним самим? Может быть, он беспокоится за собственную идентичность, за то, что его отвергнут люди, с которыми ему хорошо. Но почему он поступает так, когда уже отказался от своего ремесла и семьи, чтобы следовать за Иисусом? Почему он не может сделать последний шаг?
Когда я впервые осознал, что я трансгендерный человек, я был женат. Более того, именно моя жена спросила меня первой, не трансгендер ли я. Она что-то понимала тогда, когда даже до меня не доходило, что со мной происходит. Вначале именно она поддерживала меня больше всех, обещала быть со мной, когда я расскажу маме, когда я сделаю камин-аут в семинарии, когда я начну переход. Во время операции на груди она была рядом и заботилась обо мне после (хотя, как я узнал уже потом, на этом этапе у нее уже были сомнения). Но после всех этих этапов перехода она решила, что я ее больше не привлекаю, и мы разошлись.
Ей было сложно с моей идентичностью, сложно было быть с мужчиной. И хоть она и поддерживала мой путь, ей было слишком сложно оставаться в партнерстве. Когда моя трансгендерность стала невидимой, ее идентичность лесбиянки тоже стала невидимой. В то время, когда я идентифицировал себя как мужчину, а не как трансгендера, она чувствовала себя преданной. Поэтому, несмотря на все брачные обеты, несмотря на все обещания, нам пришлось расстаться.
Этот рассказ не для того, чтобы демонизировать ее, а чтобы показать — даже те люди, которые по нашему мнению поддержат переход и будут рядом, могут отказаться от нас. Я не имею в виду, что они не примут наши идентичности (хотя и это происходит). Я говорю о том, что они не смогут оставаться нашими партнерами, что они поймут, но не смогут продолжит отношения. Им нужно будет идти по собственному пути.
Мы знаем, как заканчивается история с Петром: они с Иисусом примиряются, Петр становится одним из основателей церкви. Петр поддерживает отношения с иудейским сообществом, пытается его реформировать и проповедовать учение Иисуса. Но мы не видим, как развиваются отношения Иисуса и Петра после воскресения. У нас есть немного информации о том, как произошло их примирение, но даже в эти моменты видно, что с обеих сторон остается много боли. Иисус испытывает Петра, он три раза спрашивает: «Любишь ли ты меня?» Должно быть, это ранило. Должно быть, Петру было сложно вспоминать, как он ушел. А что думал Иисус в этот момент? Пытался ли он восстановить связь с Петром? Он наверняка знал, что его вопрос, повторенный три раза, был очень болезненный для Петра. Но я это понимаю; иногда мне очень хочется задать вопросы людям, которые не смогли остаться. Эти вопросы были бы очень болезненны для всех, но они могли бы привести к миру, к восстановлению отношений. Ну так вот — хотя мы и видим примирение, я думаю о том, продолжали ли Петр и Иисус проводить столько времени вместе?
В этой ситуации и поведение Иисуса, и поведение Петра, вполне оправдано. У Иисуса, разумеется, есть право испытывать боль оттого, что Петр его предал — да каждый бы ее чувствовал на его месте. А у Петра были причины отвергнуть Иисуса: он был растерян, напуган, он чувствовал, что теряет себя. Он наверняка мог разрешить это более конструктивно, но на самом деле все мы иногда делаем вещи, о которых потом жалеем. Я думаю, Петр жалел об этом.
В ситуации с моей женой все были правы. Мне было нужен переход. Она не испытывала влечения к мужчинам, ей нужна была женщина. И то, и другое совершенно понятно; к сожалению, ни я, ни она не были людьми, в которых мы нуждались. Мы все еще можем поддерживать отношения, но эти отношения обязательно будут выглядеть совершенно по-другому. Мы — части разных сообществ, мы больше не принадлежим к «внутреннему кругу» друг друга. Она все еще поддерживает мой переход, но не как партнер, не как жена. Все было сложно, но все кончилось так, как было нужно и мне, и ей.
Во время любого перехода найдутся люди, которые не смогут справиться с этим изменением. Люди, которые сотрут нас из своих жизней. Люди, которым нужно будет прервать контакт ради собственной безопасности. Разговаривать с ними будет сложно. Иногда мир будет восстановлен — возможно, месяцы и годы спустя. Иногда мы сможем продолжить отношения — партнеры станут друзьями, друзья — знакомыми. Это болезненно, и иногда мы спросим у такого человека: «Любишь ли ты меня?» с надеждой, что он ответит: «Конечно, люблю».
По материалам Shannon T. L. Kearns
Подготовлено специально для Nuntiare.org
Еще на эту тему: